Николай Семёнов-Мерьский - БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1

Предвидя, что царь не захочет выйти к народу из опасения за свою жизнь, Гапон потребовал от руководящего кружка рабочих поклясться, что они гарантируют безопасность царя ценой своей собственной жизни. Если, что-либо случится с царём, я первый покончу с собой на ваших глазах, говорил Гапон. По распоряжению, Гапона изо всех отделов «Собрания российских рабочих» были выделены особые дружины, которые должны были обеспечить охрану царя. Их было до 1000 человек, и они наблюдали за порядком во время мирного «Крестного шествия». Попытки эсеров во время шествий в колоннах скандировать лозунг «Долой самодержавие» и развернуть красные знамёна, рабочими-охранниками пресекались.

8 января, выступая перед рабочими, Гапон уже высказывал мысль, что царь может не выйти к народу и выслать против него войска. В таких случаях он заканчивал свою речь словами, «И тогда у нас больше нет царя!», и вся толпа отвечала хором, «Нет царя…». Накануне шествия вожаки движения уже не верили, что царь примет петицию. Все хорошо знали, что в демонстрантов будут стрелять.

Утром 9 января, Гапон во главе Нарвского отдела «Собрания» двинулся в направлении Зимнего дворца. С ним шло не менее 50 000 человек. Другие рабочие шли от своих отделов, рассчитывая соединиться на Дворцовой площади. Перед выступлением Гапон обратился к толпе со словами, «Если царь не исполнит нашу просьбу, значит, у нас нет царя». Из ближайшей часовни были взяты четыре хоругви, иконы и священническая епитрахиль, в которую облачился Георгий Гапон. Впереди шествия несли портреты царя и большой белый флаг с надписью, «Солдаты! Не стреляйте в народ!». Когда толпа приблизилась к Нарвской заставе, её атаковал отряд кавалерии. Гапон скомандовал, «Вперёд, товарищи! Или смерть, или свобода!», после чего колонна сомкнула ряды и продолжила движение.

Но солдаты в народ стреляли, по командам офицеров, были обстреляны все колонны, двигавшиеся из фабричных районов к Дворцовой площади, много людей погибло, в том числе уличных зевак, подростков и женщин. На колонны наскакивали казаки, били демонстрантов и зевак шашками. Рабочие, вооружённые палками били казачьих коней по задним ногам. Шли столкновения, колонны двигались вперёд, несмотря на залпы, упорно стремились к Зимнему дворцу.

Когда шествие вышло на Дворцовую площадь, по толпе были произведены ружейные залпы, и первые ряды повалились на брусчатку. Залпами были убиты ближайшие соратники Гапона, рабочий Иван Васильев и телохранитель Матвей Филиппов, шедшие рядом с ним. Сам Гапон получил лёгкое ранение в руку и был повален на землю, шедшим рядом с ним Пинхасом Рутенбергом, эсером-боевиком.

Для общего руководства восстанием, если оно возникнет после расстрела «Манифестации», накануне эсерами был избран особый комитет из трех членов, облеченный неограниченными диктаторскими полномочиями. Георгия Гапона эсеры использовали «в тёмную», без его ведома. Диктаторский «триумвират» никакой роли в последующих событиях роли не играл.

После последнего залпа задние ряды обратились в бегство, и шествие было рассеяно. Этот день вошёл в историю под названием «Кровавого воскресенья».

В воскресенье, 9 января, «Царь Николай II предал свой народ, разорвал нравственную связь со своим народом», как писал в «Послании» Георгий Гапон, в последствие, народ не стал защищать императора и его семью от уничтожения большевиками.

После расстрела демонстрации, Гапон был уведён с площади эсером Петром (Пинхасом) Рутенбергом, его земляком с «полтавщины» и мастером Путиловского завода, с которым он активно сотрудничал по делам «Собрания российских рабочих». По дороге, в ближайшей подворотне, Рутенберг остриг Гапона ножницами из своего раскладного ножа и переодел его в одежду, отданную одним из рабочих охраны, которые их сопровождали. Волоса постригаемые у Гапона, сопровождавшие их охранники-рабочие не дали выкинуть, все забирая себе и повторяя при этом, «свято, свято».

Рутенберг привел Гапона на квартиру Максима Горького на улице «Знаменской» (ныне Восстания). В это время на квартире у Горького находился его приятель, Савва Морозов. Увидев остриженного и переодетого Гапона, Горький, который сам участвовал в шествии и видел Гапона недавно в ризах и с хоругвью, заплакал, обнял его и сказал, что «теперь надо идти до конца». Гапон причитал, «спрячьте меня, спрячьте меня».

Сначала решили Гапона загримировать. Обстриженный и не в рясе Гапон выглядел комично и отвратительно. Савва Морозов отвёл Гапона в художественный театр, который был рядом, в гримёрку, где из Гапона сделали неузнаваемого человека, похожего на парикмахера. Савва привёл его обратно на квартиру. Тут же, на квартире у Горького, Гапон написал «Послание к рабочим», в котором призывал их к вооружённой борьбе против самодержавия, прокламацию тут же унесли в печать. Процессом начали руководить эсеры. Приехал за Гапоном Анненский, один из руководителей предполагаемого восстания и отвёз его в здание Вольного экономического общества, где собрались руководители заговора и активисты.