Даниэль Сасскинд - Будущее без работы. Технология, автоматизация и стоит ли их бояться

Те, кто говорит, что пандемия означает «конец офисной работы», «смерть оживленных улиц» или «крах центра города», пожалуй, преувеличивают: хотя офисы и торговые центры были заброшены на некоторое время, люди постепенно начинают возвращаться [18] См.: Autor D., Reynolds E . The nature of work after the COVID crisis: Too few-low wage jobs // The Hamilton Project, Essay 2020–14. 2020. Июль. Авторы приводят такой же аргумент. . Тем не менее вполне вероятно, что такие места еще долго не смогут вернуться к своему прежнему состоянию – а может, и никогда. Если так, то это не сулит ничего хорошего их работникам: охранникам, администраторам и уборщицам в офисах; официантам, поварам и бариста в городских кафе; персоналу гостиниц и развлекательных заведений, продавцам, таксистам и так далее. В таком случае, конечно, снижение спроса на их работу будет связано скорее с последствиями пандемии, чем с технологиями. Но эти сдвиги имеют решающее значение, когда мы говорим об угрозе автоматизации, ведь в прошлом именно низкооплачиваемые профессии давали работу людям, вытесненным машинами, – теперь их будущее туманно.

В некотором смысле пандемия стала репетицией нашей реакции на сокращение рабочих мест в будущем. Это неожиданное и неприятное упражнение оказалось поучительным и откровенным. Надеюсь, в ближайшие месяцы и годы мы проанализируем этот обширный социальный эксперимент, поймем, какие ответные меры сработали, и честно признаем, где потерпели неудачу. Пока мы лишь гости в мире, где меньше работы. Эта пандемия, как и все предыдущие, закончится, и сегодняшние насущные проблемы отойдут на второй план. Но, когда кризис COVID-19 отступит, угроза автоматизации, возможно, только возрастет. И тогда проблемы, тревожный проблеск которых мы успели уловить во время пандемии, вернутся и с новой силой испытают нас на прочность.

Дэниел Сасскинд

Лондон, Англия

30 сентября 2020 года

«Великий навозный кризис» 1890-х годов не должен был стать неожиданностью [19] Как мы увидим далее, эта история циркулирует под разными названиями и в разных формах. «Великим навозным кризисом» ее называют, например, Брайан Грум ( Groom B . The Wisdom of Horse Manure // Financial Times. 2013. 2 сентября) и Стивен Дэйвис ( Davies S. The Great Horse-Manure Crisis of 1894. 2004. Сентябрь). URL: https://admin.fee.org/files/docLib/547_32.pdf (дата обращения: 01.2019). . В течение долгого времени в больших городах вроде Лондона и Нью-Йорка именно лошади – сотни тысяч лошадей – возили по улицам кэбы, телеги, повозки, фургоны и множество других транспортных средств. В качестве тягловой силы они не были особенно эффективны: каждые несколько миль нуждались в остановке и отдыхе, что отчасти объясняет такой большой спрос [20] Lay M . Ways of the World: A History of the World’s Roads and of the Vehicles That Used Them. New Brunswick, NJ: Rutgers University Press, 1992. С. 131. . Например, стандартной повозке требовались по меньшей мере три животных: два поочередно тянули ее, а третье находилось в резерве на случай, если другие занемогут. Трамвай на конной тяге – самый популярный вид транспорта среди жителей Нью-Йорка – использовал упряжь из восьми лошадей, которые по очереди тащили его по специально проложенным рельсам. А в Лондоне каждому из тысяч двухэтажных автобусов, более скромных размеров, чем сегодняшние красные машины, требовалось около дюжины животных [21] Sanborn V . Victorian and Edwardian Horse Cabs by Trevor May, a Book Review // Jane Austen's World. 2009. 17 ноября. URL: https://janeaustensworld.wordpress.com/tag/horse-drawn-cabs/ (дата обращения: 02.2019); Kolbert E. Hosed: Is There a Quick Fix for the Climate? // New Yorker. 2009. 16 ноября; Davies S. The Great Horse-Manure Crisis of 1894. .

Вместе с лошадьми появился навоз – очень много навоза. Здоровая лошадь производит от семи до четырнадцати килограммов навоза в день – примерно столько же весит двухлетний ребенок [22] Lee J. When Horses Posed a Public Health Hazard // New York Times. 2008. 9 июня. . Один медик-энтузиаст, работавший в Рочестере, штат Нью-Йорк, подсчитал, что экскрементами, которые лошади производили только в его городе, можно было покрыть акр [23] Акр – 0,405 гектара. – Прим. ред. земли слоем в 53 метра, что почти равно высоте Пизанской башни [24] Steinberg T. Down to Earth: Nature’s Role in American History. New York: Oxford University Press, 2002. С. 162. . Исходя из этих расчетов, люди якобы рисовали себе будущее, полное навоза: один нью-йоркский обозреватель предсказывал, что кучи скоро достигнут высоты окон третьего этажа, а некий репортер из Лондона полагал, что к середине XX века улицы будут погребены под девятью футами [25] 9 футов = 2,74 метра. – Прим. ред . этой субстанции [26] Kolbert E. Hosed: Is There a Quick Fix for the Climate?; Davies S. The Great Horse-Manure Crisis of 1894. Morris E . From Horse Power to Horsepower //ACCESS Magazine. 2007. № 30. Весна. . Впрочем, проблема состояла не только в этом. Дороги были усеяны тысячами мертвых лошадей, многих из них намеренно оставляли гнить, пока они не разлагались до таких размеров, чтобы от них легче было избавиться. Только в 1880 году из Нью-Йорка вывезли около пятнадцати тысяч лошадиных туш [27] Lee J. When Horses Posed a Public Health Hazard. .