Мэри Элиз Саротт - Коллапс. Случайное падение Берлинской стены

То, что упомянутая выше череда событий совпала с двухсотлетней годовщиной Великой французской революции, является не более чем поразительным совпадением. Однако это совпадение подсказывает, что нам стоит воспользоваться знаменитым исследованием Алексиса де Токвиля обстоятельств произошедшего в 1789-м, чтобы понять, что же случилось два века спустя. Токвиль пришел к выводу, что смягчение деспотии старых элит во Франции XVIII века не только не удовлетворило людей, но воодушевило массы идти на насилие, требуя перемен. Как только забрезжила возможность изменить ситуацию, приемлемые прежде условия мгновенно стали невыносимыми. Наблюдения Токвиля поразительно подходят и к 1989 году, ведь той осенью наступил схожий период ослабления гаек. Горбачев, к тому моменту находившийся у власти около четырех лет, провел ряд реформ и значительно облегчил бремя угнетения, которое несли жители как самого СССР, так и всего социалистического лагеря. Без этого Стена бы не пала. Впрочем, для открытия границы не хватило бы одних только реформ Горбачева, ведь они не предполагали лишить коммунистическую партию власти над СССР или Восточной Европой. Скорее они стали своего рода признанием неудач Советского Союза – как в обеспечении потребностей собственных граждан, так и в соревновании с США на мировой арене. Чтобы исправить положение, Горбачев изменил многое в управлении партией и государством, но делал он это в надежде спасти, а не ликвидировать их. Иначе говоря, он не собирался предавать идеалы социализма; напротив, он хотел защитить их и потому пошел на неизбежную, как ему казалось, перестройку.

Он ожидал, что его союзники – лидеры стран соцлагеря – последуют его примеру, и не собирался поддерживать никакие альтернативные движения вроде польской «Солидарности» или националистических групп внутри СССР. Реформы Горбачева не имели целью распустить советский военный союз – Организацию Варшавского договора – или прекратить оккупацию разделенной Германии. За нее пришлось заплатить слишком высокую цену, и ни один лидер в Москве не отказался бы от нее просто так. Миллионы солдат и гражданских погибли в неописуемо жестокой схватке после решения Адольфа Гитлера вторгнуться на территорию СССР 22 июня 1941 года. Москва считала оккупацию поверженной Германии совершенно легитимной, учитывая то, сколько крови пришлось пролить, чтобы отразить атаки нацистов. Даже после того, как 7 октября 1949 года советская оккупационная зона была формально объявлена независимым государством под названием Германская Демократическая Республика (ГДР), новая страна де-факто оставалась под контролем Москвы, а советские войска не были из нее выведены. Особенно явно это показало себя в 1953 году, когда после смерти Иосифа Сталина во многих частях ГДР вспыхнули волнения. Именно советские танки в итоге подавили бунт и восстановили порядок.

Строительство Стены в 1961 году закрепило раздел Берлина и, больше того, Германии. Даже десятилетия спустя самый знаменитый призыв к прекращению этого раскола – озвученный Рейганом 12 июня 1987 года – не привел к открытию границы. Рейган произнес его в том же самом месте перед Берлинской стеной, откуда Брокау вел репортаж о настоящем, хаотичном открытии границы через два с половиной года. В своем выступлении Рейган обратился лично к лидеру СССР: «Генеральный секретарь Горбачев, если вы ищете мира… приезжайте сюда! Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, разрушьте эту стену!» Эти громкие слова (советники Рейгана пытались вырезать из его речи некоторые реплики, посчитав их слишком вызывающими) не привели ни к открытию прохода через Стену, ни даже к предварительному соглашению об этом. Горбачев и Рейган встречались на нескольких саммитах, договаривались о мерах по контролю над вооружениями, понемногу снижали враждебность между Советами и США, но так и не составили плана о прекращении раздела Германии – ни до, ни после того, как Рейган покинул Овальный кабинет в январе 1989 года, когда его место занял бывший вице-президент Джордж Буш-старший. В результате, хотя поведение Москвы и Вашингтона обеспечило условия, в которых могла открыться граница, нам не понять непосредственных причин падения Берлинской стены, рассматривая только действия сверхдержав. Нам следует смотреть шире, и как раз в этом заключается цель книги: исследовать ключевые причины, которые в короткое время привели к тому, что падение Стены стало реальностью.