Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга II

Труп был доставлен в секционную 1-й городской больницы Свердловска и опознан в тот же день матерью. Убитым действительно оказался Вова Петров.

Старший оперуполномоченный Отдела уголовного розыска союзного Главка Артур Брагилевский сразу после идентификации трупа, найденного у Мыловаренного завода, возбудил формальное расследование и пожелал допросить главного свидетеля – Михаила Кириллова. И тут начались события по-настоящему детективные.

Юноша не явился в четвертое отделение милиции к 10:30 13 сентября, хотя его обязали это сделать накануне. Начальник отделения распорядился отыскать Кириллова, и после явки оперсотрудника и участкового в дом к последнему выяснилось, что Миша дома не ночевал. Как ушел в милицию во второй половине дня 12 сентября, так и пропал. Милиционеры отправились по месту работы Кириллова на Ватно-камвольную фабрику, и в отделе кадров сделали пренеприятнейшее открытие. Оказалось, что никакого Михаила Антоновича Кириллова там не знают, среди слесарей нет 15-летних мальчишек и, похоже, малец на допросе накануне все про себя наврал. Получив доклады подчиненных, начальник 4-го отделения РКМ Деев направил начальнику областного Управления РКМ Урусову рапорт, в котором, в частности, имелся и такой пассаж (стилистика и орфография оригинала сохранены): «Вчерашнее поведение Кирилова на допросе кажется странным, а именно: когда Кирилова стал спрашивать опер. уполномоченный Боженков, то Кирилов при допросе вел себя как-то боезливо, вплоть до того, что заплакал и говорил „Вы на меня составляете протокол, хотите меня судить, а я сдесь при чем“. Повода какого-либо к обвинению Кирилова сделано не было, и он допрашивался как свидетель. После допроса Кирилова я Кирилова хотел направить на вогзал в месте с пом. политом тов. Хохловым для розыска мальчика на вогзале, где поехать Кирилов на вагзал категорически отказался, заявил, что у него в цирк куплен билет за 12 рублей и ему надо итти его ждут товарищи».

Если не обращать внимания на чудовищные ошибки, орфографические и стилистические, то можно понять, что Миша Кириллов (именно так – с двумя «л» – он писал свою фамилию) здорово струхнул во время допроса 12 сентября. Он испугался до такой степени, что не явился даже домой на ночь, а пустился в бега, разумеется, сообразно своему пониманию того, как это надлежит делать. Такое паническое поведение довольно любопытно – перед нами еще один интересный штрих того времени – в мозгу маленького, малообразованного, неразвитого советского человека тех лет сотрудники НКВД ассоциировались с чем-то по-настоящему ужасным и коварным. Вряд ли 15-летний Миша Кириллов успел за свою недолгую жизнь плотно познакомиться с наркомвнудельцами, в своем отношении к ним он явно опирался на опыт родителей и старших товарищей, и можно понять, что этот опыт являлся далеко не позитивным. В мозгу Кириллова протокол допроса ассоциируется с судебным приговором и вызывает искренний плач, а предложение отправиться «на вогзал» кажется равносильным ссылке – «менты» посадят в поезд и отправят в Воркуту по-быстрому! Наверняка что-то такое подозревал бедолага Кириллов, а потому, выскочив из 4-го отделения, решил перейти на нелегальное положение, дескать, в дом не вернусь, дома – засада, спрячусь где-нибудь, пережду… В этой чудовищно искаженной рефлексии маленького человека перед нами предстают истинные реалии конца 1930-х гг., той эпохи, которая сейчас порой пафосно ассоциируется с «великими успехами индустриализации и перековки Человека». Помимо «великих успехов индустриализации» тогда еще был и Великий Страх!

На розыск важнейшего свидетеля немедленно были ориентированы все силы городской милиции – у домов родственников разместились засады, к друзьям и знакомым беглеца направились сотрудники в штатском, описание внешности молодого человека получили милиционеры пикетов на станциях железной дороги как в самом Свердловске, так и ближайших районов. Самая большая неприятность могла заключаться в бегстве за пределы области, чего нельзя было исключать ввиду того, что беглец располагал форой около 20 часов. Правда, у него не было паспорта и он не мог иметь сколько-нибудь серьезной суммы денег, так что к серьезному побегу он вряд ли был подготовлен хорошо, но…

К счастью, розыск важнейшего свидетеля не затянулся надолго. Беглец был обнаружен мирно спящим на голубятне одного из товарищей. Миша даже не подозревал, какой переполох в самых высоких кабинетах вызвала его выходка.