Бенджамин Дэниелс - Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

По сути, я осматриваю мистера Бриггса, чтобы проверить состояние его психического здоровья, а не физического. Он ждет, что я его осмотрю, и мои действия успокаивают его. Человеческое общение подбадривает.

Будучи англичанином, я не стремлюсь обнимать мистера Бриггса в знак поддержки. Вместо этого я использую манжету тонометра и стетоскоп, чтобы наладить физический контакт с умирающим стариком.

– Здоровое как у быка, – частенько говорю я, послушав его сердце.

На бумаге эта фраза выглядит снисходительной, но я знаю, что она успокаивает мистера и миссис Бриггс.

– Хотел бы я, чтобы и остальное мое тело было здоровым как у быка, – отвечает обычно мистер Бриггс, когда я жму его руку перед уходом.

Иногда я задумываюсь, кому такой осмотр приносит больше пользы – мне или мистеру Бриггсу. Если бы не ухищрения со стетоскопом и тонометром, как бы я оправдал необходимость моих визитов? Именно эти устройства делают из меня врача – без них я мог бы быть просто соседом или местным викарием, зашедшим навестить старика.

Само собой, я не единственный врач, который проводит осмотры отчасти для вида [32]. Один из моих коллег навещал как-то пожилого пациента, чтобы проверить состояние его здоровья и успокоить его жену. Он, разумеется, сказал, что послушает грудную клетку с помощью стетоскопа, но потом обнаружил, что забыл стетоскоп в кабинете. Не желая в этом признаваться, он достал из кармана двухпенсовую монету и начал прикладывать ее к спине пациента то в одном, то в другом месте. Врач решил: раз уж старик сидит спиной к нему, то наверняка ничего не заподозрит.

Зачастую осмотр пациента – это по большому счету показуха. В каком-то смысле, именно он помогает придать работе врача дополнительную таинственность и важность.

На протяжении всего визита пациент выглядел довольным и только в самом конце сказал: «Доктор, я много чего повидал в жизни, но никогда прежде врач не слушал меня с помощью двухпенсовой монеты». Мой коллега не заметил висевшее на шкафу зеркало, в которое пациент хорошо видел, как его осматривают. Пришлось признаться в содеянном, над чем они оба посмеялись. Из этого случая можно извлечь весьма полезный для всех нас урок: никогда не пытайтесь провести пациента у него за спиной!

Один из поразительнейших аспектов работы врача заключается в том, что в мой кабинет может зайти абсолютно незнакомый человек – и уже через пару минут я могу приступить к расспросам о его самых сокровенных и порочных сексуальных пристрастиях. Эта информация совершенно необходима для точной диагностики и успешного лечения многих болезней. А еще это отличный способ разузнать, чем именно занимаются люди за закрытыми дверями!

Меня до сих пор не перестают удивлять сексуальные похождения пациентов, а также то, насколько откровенно и непринужденно они рассказывают о них терапевту.

Моя собственная жизнь начинает казаться мне очень скучной, когда я выслушиваю истории про доггинг, римминг, фистинг и прочие сексуальные забавы, названия которых потом приходится гуглить, чтобы понять, о чем вообще идет речь.

Местная молодежь всегда казалась мне на удивление распущенной, так что я был искренне поражен, когда встретил пациентку, которая оставалась девственницей до двадцати трех лет, пока не вышла замуж. Ее муж, как выяснилось, тоже ни с кем не занимался сексом до брака. Первые пару лет они пользовались презервативами, пока месяца два назад не решили, что хотят зачать ребенка. Джейн – та самая пациентка – обратилась ко мне с жалобами на белые вагинальные выделения, которые стали появляться у нее после секса.

Я ожидал самого худшего. Я был уверен, что муж изменил ей и она заразилась от него венерической болезнью. Я взял у нее мазок и отправил в лабораторию, чтобы там сделали полный анализ на заболевания, передающиеся половым путем, но ничего обнаружено не было. Когда Джейн пришла на прием во второй раз, я попросил ее поподробней рассказать об этих выделениях, и лишь тогда меня наконец осенило: на самом-то деле речь шла о сперме ее мужа!

Не слишком ли много семейные врачи зарабатывают? В последние несколько лет СМИ изрядно озаботились этим вопросом.

Я не знаю лично ни одного терапевта, который зарабатывал бы двести пятьдесят тысяч фунтов в год, как об этом писали в прессе, но штатные терапевты-партнеры, работающие на полную ставку, получают, как правило, больше ста тысяч фунтов, – для меня это огромные деньги. Сам я не партнер, но довольно неплохо чувствую себя в должности временного заместителя: всего несколько лет назад я работал в больнице, где рабочих часов было гораздо больше, а зарплата – вполовину меньше нынешней.