Бенджамин Дэниелс - Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

Я бы с удовольствием прописал Таре пинок под зад два раза в день. Я не горжусь подобным отношением к постоянной пациентке, но знаю, что и у других врачей она вызывает схожие чувства.

Порой я переживаю из-за того, что врачи слишком быстро ставят крест на пациентах, страдающих расстройством личности. Многие даже утверждают, будто это выдуманный диагноз, который медики ставят тем пациентам с психическими отклонениями, чьи симптомы не соответствуют никакому другому диагнозу. От расстройства личности не существует лекарства, так что на человека вешают ярлык «безнадежный случай», и он окончательно лишается помощи и поддержки. За это нам должно быть стыдно, ведь лечим же мы людей с хроническими заболеваниями. Мы не отказываемся от пациентов с диабетом только из-за того, что они неизлечимы. Вместо этого мы делаем все возможное, чтобы контролировать их состояние и максимально облегчить им жизнь.

Немного поразмыслив, я даю себе обещание быть любезнее с Тарой, когда она придет на прием в следующий раз. Я приложу больше усилий, чтобы выслушать ее, и постараюсь во всем ее поддержать. Я уделю ей больше времени, вместо того чтобы побыстрее выпроводить ее за дверь. Может, она откроется мне чуточку больше? Или же не заметит разницы? Как бы то ни было, я хотя бы на несколько минут почувствую себя добрым доктором.

Согласно проведенному во Франции исследованию каждый десятый из опрошенных терапевтов-мужчин хотя бы раз вступал в отношения с пациенткой, а каждый двенадцатый признался в активном соблазнении пациенток. Один французский врач так и заявил: «Очевидно, что некоторые пациенты противоположного пола находят нас привлекательными, а мы ведь тоже не каменные».

Должен сказать, что результаты этого исследования меня удивили. Если сравнивать с британским населением в целом, то мои друзья-врачи не могут похвастаться высокоморальным поведением и соблюдением приличий. Однако не думаю, что у кого-либо из них были отношения с пациенткой или хотя бы мысли об этом.

В студенческие годы, да и позднее, уже работая в больнице, мы не отличались особой разборчивостью – и в плане секса, да и не только. Но почему-то секс с пациентками никогда не фигурировал в списке наших «подвигов». Наверное, это одно из негласных табу в нашем кругу. Мы охотно засиживаемся в пабе, состязаясь в том, кто совершил больше врачебных ошибок на заре карьеры, или вспоминая пьяную интрижку с незадачливой медсестрой-студенткой, которая не устояла перед чарами молодого врача. Но о том, что кому-то вдруг понравилась пациентка, ни разу и речи не было.

Когда я только приступил к работе, мои друзья, далекие от мира медицины, воображали, что меня на каждом шагу будут поджидать обворожительные пациентки – прямо как в фильме «Так держать, доктор!». Приходилось их разочаровывать, объясняя, что больничный врач редко сталкивается с пациентами моложе шестидесяти пяти. Дни напролет я рассматривал гнойные некротические язвы на ногах и изучал пробы слюны, а не вытаскивал занозы из спины юной красотки.

Нередко терапевт вообще оказывается единственным человеком, который согласен выслушать пациента, не осуждая и не критикуя, что делает нас весьма привлекательными в глазах пациентов.

Когда же я перешел к общей врачебной практике, у меня действительно появились молодые пациентки. Кроме того, между терапевтом и пациентами складываются довольно близкие отношения. И дело тут не в физической близости при медицинском осмотре, а скорее, в эмоциональном контакте, возникающем во время консультации. Пациент может поделиться с врачом самыми сокровенными, самыми тайными своими чувствами и страхами, зачастую раскрывая секреты, о которых не знают даже ближайшие друзья и родственники. Это одна из привилегий врача; наша работа заключается в том, чтобы выслушивать людей и оказывать им поддержку.

За свою недолгую карьеру врача я могу вспомнить как минимум трех пациенток, которые заигрывали со мной: одинокую молодую мать, одинокую девочку-подростка и одинокую студентку по обмену. Все три регулярно приходили на прием и обрушивали на меня свои страхи и переживания. Из всех людей только я и готов был выслушать их. Я кивал и вставлял обнадеживающие комментарии, я поддерживал их и протягивал им платок, чтобы они могли вытереть слезы. Чувствительные особы вполне могут принять такое поведение за проявление внимания и личной симпатии. Неудивительно, что все три влюбились в меня, ведь, в отличие от настоящих отношений, эмоциональный груз перемещался лишь в одном направлении. Я не делился с ними собственными сожалениями и страхами. Я не имел права показывать ранимую часть своей натуры, которая тоже нуждалась в эмоциональной поддержке. Если бы этим пациенткам пришлось выслушивать мои жалобы, то, уверен: они быстро потеряли бы ко мне интерес.