Йосси Гольдман - И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

Студент, процитировавший слова Наполеона о том, что ключ к завоеванию Европы лежит в трех городах – Москве, Петербурге и Киеве, – точно предугадал первый этап экспансии «Гилеля» в бывшем СССР. К концу 1995 года настало время открыть отделение «Гилеля» и в Киеве, помимо Москвы и Петербурга.

Еврейской общине Киева более тысячи лет, она перенесла много страданий, в том числе татаро-монгольское завоевание 1200-х годов, казацкие бунты 1600-х, декрет Николая I о выселении евреев из больших городов в начале 1800-х, погромы конца 1800-х и начала 1900-х, ужасы нацистской оккупации. В 1941 году более 100 тысяч евреев были убиты и закопаны в землю эсэсовцами и местными коллаборационистами в Бабьем Яре под Киевом. В советские времена украинское общество было отравлено антисемитизмом, что привело к исходу евреев с Украины сразу после того, как стала возможна эмиграция. Однако в 1991 году Украина объявила себя независимой, была возвращена свобода вероисповедания, и еврейская община начала восстанавливаться.

Итак, мы сосредоточили свои усилия на Киеве, где проживала третья по численности еврейская община в бывшем СССР после Москвы и Петербурга; я посетил город после Песаха в 1995 году.

Меир Зизов, обаятельный и энергичный местный представитель «Джойнта», принял меня в Киеве и показал мне город. Мы посетили верховного раввина Яакова Блейха, руководителей Еврейского агентства и «Натива», директоров всех местных еврейских организаций. Выяснилось, что в Киеве уже функционирует как минимум пять молодежных организаций: клуб «Макор», который спонсирует рабби Блейх, молодежная группа Еврейского агентства, программа «Натива», спортивный клуб «Маккаби» и клуб «Авив», спонсируемый Международным университетом Соломона. Наши собеседники считали, что еще одна молодежная организация Киеву совершенно ни к чему.

Клуб «Авив» показался мне наиболее организованным. Руководил им Йосеф (Осик) Аксельруд, серьезный молодой специалист, сумевший завоевать любовь и уважение других членов клуба. При этом «Авив» напоминал мне университетский студенческий клуб: жесткие правила и процедуры приема, упор на социальные программы.

В начале 1995 года в Международный центр «Гилеля» в Вашингтоне пришло письмо от Аркадия Монастырского, который назвался общинным лидером из Киева и просил рассмотреть вопрос об открытии студенческой программы «Гилеля» в его общине. Письмо переправили мне в Израиль, я на него ответил, выразив надежду, что рано или поздно в Киеве появится отделение «Гилеля». Когда мы с Аркадием встретились весной 1996 года, он напомнил мне о своем письме и предложил всестороннюю помощь и содействие в этом начинании. Монастырский стал ключевым еврейским лидером в Киеве, человеком, которого стремились сделать своим представителем очень многие западные еврейские организации. Он с гордостью перечислил все организации, которые на тот момент представлял или в которых председательствовал. Я про себя подумал, не является ли он одновременно и президентом, и всеми наличными членами.

Меня заинтриговала фамилия Аркадия – Монастырский, я спросил о ее происхождении. Он ответил, что изначально фамилия их была Коган, поскольку они ведут происхождение от клана жрецов Израиля. Несколькими поколениями раньше они сменили фамилию на «Монастырские», чтобы защититься от антисемитизма; этим рассказом он намекал на то, что предки его были видными религиозными деятелями.

Эта история напомнила мне случай в Нью-Йорке с шофером моей сестры Рейчел, Октавио. Октавио эмигрировал из Португалии. В каждый мой приезд в Нью-Йорк он за рулем делился историями о своей юности и семье. Я рассказал ему о пребывании евреев в Испании и Португалии, о том, что это был золотой век нашего народа, о том, как всё трагически завершилось в 1492 году изгнанием евреев с Иберийского полуострова. Я сказал Октавио, что некоторые евреи стали марранами: они вынуждены были креститься, но втайне продолжали придерживаться еврейской веры. Однажды, вернувшись из поездки в Португалию к родным, Октавио удивил меня, поведав, что провел исследование и отыскал у своей семьи еврейские корни. Его фамилия по-португальски означает «груша», а евреи из этой части страны, принимая христианство, брали в качестве фамилии названия фруктов, тем самым подавая другим тайным иудеям сигнал о своей идентичности. В фамилии Аркадия Монастырского в очередной раз повторился стандартный эпизод из еврейской истории.