Игорь Бунич - Второе пришествие в гневе

Сразу же после прибытия специалисты технической роты осмотрели один из бомбардировщиков B-29, особенно интересуясь створками бомболюков.

Они подробно расспрашивали экипажи о тактико-технических данных самолетов. Прилетевший из Лос-Аламоса капитан 1 ранга Пэрсонс объяснил им, что эти самолеты не совсем подходят для задуманной операции. Их заменят новые.

Вскоре прибыли новые бомбардировщики. Это были последние модификации B-29, которые еще не поступали в войска. Они имели двигатели с вспрыском топлива в электронноуправляемые реверсивные воздушные винты. Створки бомболюков открывались и закрывались гораздо быстрее, всего за две секунды после сброса бомб. Это должно было позволить самолету гораздо быстрее совершить разворот на сто пятьдесят пять градусов.

Теперь полк имел на вооружении лучшие бомбардировщики, которые могли создать Соединенные Штаты.

Вечером 9 марта 1945 года триста двадцать пять тяжелых бомбардировщиков B-29, поднявшись с острова Гуам, взяли курс на Токио. Ранее их вылетели двенадцать «суперкрепостей» передового отряда, которые должны были сбросить на столицу Японии зажигательные бомбы, чтобы они легли на город в форме гигантской буквы X.

Нервно посасывая сигару, генерал Ле Мэй наблюдал за взлетом своих машин. Через несколько часов должно было выясниться: сработает ли его план или нет. Все вылетевшие бомбардировщики шли на столицу противника со снятым вооружением. Они должны были сбросить на Токио две тысячи тонн зажигательных бомб.

— Вы должны разжечь такой пожар, — напутствовал генерал своих летчиков. — какой японцам никогда не приходилось видеть.

Экипажи бомбардировщиков были весьма озабочены: им предстояло вести бомбежку с малых высот, не имея бортового вооружения. По сведеньям разведки, которые были известны пилотам и их экипажам, небо японской столицы прикрывали: триста двадцать одно тяжелое зенитное орудие, триста семь скорострельных зенитных установок, триста двадцать два одномоторных истребителя и сто пять двухмоторных перехватчиков. Но генерал Ле Мэй был уверен, что вся эта мощная система ПВО окажется бессильной, столкнувшись с его новой тактикой.

Передовой отряд бомбардировщиков появился над Токио около полуночи. Они отметили район цели напалмовыми, магниевыми и фосфорными бомбами, сбрасывая их на деревянные здания и узкие улицы.

В 12:30 над столицей Империи начали действовать главные силы авиации Ле Мэя. Как и предсказывал генерал, японских истребителей в воздухе не было, а зенитный огонь казался очень слабым.

Огни пожаров быстро распространились по всему городу, пламя поднималось высоко в небо. Как отметил один из пилотов, они летели над «Дантовым Адом». Турбуленция от этого огненного шторма подбрасывала бомбардировщики на десятки метров выше их заданной высоты, а затем бросала их вниз. Летчиков начало мутить от дошедшего до них тошнотворно-сладкого запаха тысяч горящих человеческих тел В эту ночь в огне горящего Токио погибли около ста тысяч человек. Почти полмиллиона получили ожоги различной тяжести. Пламя уничтожило двести пятьдесят тысяч зданий на площади около шестнадцати квадратных миль. Температура воздуха в Токио достигла тысячи градусов по Цельсию. Охваченные паникой люди бросались в реку Сумида и погибали там. Паника охватила пожарных и полицию. Поток беженцев хлынул из города.

Из трехсот двадцати пяти бомбардировщиков были потеряны только четырнадцать. Генерал Ле Мэй выиграл.

Он немедленно приказал совершить такие же налеты на другие японские города: Нагойю, Осаку, Кобе и Йокогаму.

Пока генерал Ле Мэй работал над дальнейшим развитием тактики бомбежек с малых высот зажигательными бомбами, у него просто не было времени оценить постоянно циркулирующий слух о том, что на Марианские острова перебрасывается какое-то новое подразделение. Но именно сейчас, в момент полного успеха Операции «Митингхаус» (условное наименование бомбежек японских городов), этот слух стал реальностью. Генералу было указано, что по приказу из Вашингтона, он должен предоставить часть тинианского аэродрома Норт-Филд в качестве стоянки «Особой бомбардировочной группе».

Ле Мэй пожал плечами: пусть поскорее прилетают, а то им уже не останется, что бомбить.

В Вендовере, готовясь к перебазированию полка, Тиббетс был раздражен, как никогда. Третий раз за последнюю неделю имело место грубейшее нарушение дисциплины, а вместе с тем и правил безопасности. Тиббетс, не веря своим ушам, слушал, как подполковник Юанна допрашивает одного из лучших и наиболее надежных, как казалось Тиббетсу, его офицеров, тоже, кстати говоря, имевшего чин подполковника.