Николай Непомнящий - Не такие, как все. Люди-феномены

В самом деле, если рассуждать логически, то если человеческое тело является продуктом эволюции нашей планеты и состоит из совокупности биологических процессов отнюдь не уникальных для нас, как для живого существа, то почему мы должны пролагать пропасть между нашим рассудком и сознанием животного? Другое дело, что существует принцип невводимости высшего к сумме низшего. Например, даже если наше тело состоит из тех же молекул, что и неживое в природе, то оно являет собою систему, во много раз более сложную, чем камень, даже если этот камень содержит тот же самый углерод и кислород, что и мы. Поэтому даже если генетически, в самом деле, мы почти полностью обезьяны (разница в составе ДНК так незначительна, что антропологов вообще изумляет, что мы так отличаемся внешне от гориллы); то, помимо этого, сверх того, сверх заложенного в нас, как в обезьяну, есть некий уровень, превосходящий сознание животного.

Однако, вместе с тем, было бы бесполезно отрицать, что подобно тому, как наше тело сохраняет черты, полученные из мира живой природы, наш рассудок постоянно содержит в себе элементы природного, изначального своего состояния. Однако по мере социального развития эти черты как бы уходят на второй план, в область бессознательного, в мир первичных инстинктов, и потому их проявление ассоциируется с архетипом оборотня, человекозверя. Так, например, пишет X. Э. Кэрлот в своем «Словаре символов»:

ОБОРОТЕНЬ. Мифическая личность, которую дьявол покрывает волчьей шкурой и заставляет скитаться, завывая, по округе, а также символ иррационального начала, скрытого в низменных инстинктах человека, как и символ возможности пробуждения иррационального. Поэтому он близок всем злобным монстрам и мифическим сущностям.

В христианском Средневековье, где мир природы почитался «лоном греха», оборотни оценивались сугубо негативно, а, вместе с тем, той же Европе всегда существовало ритуальное воинское оборотничество, от коего до наших дней дошли поговорки типа: «храбрый как лев», или «хитрый, как лиса». Приведенные в сборнике убедительные исторические сведения можно дополнить данными о подобном явлении на другом конце света. Так, в книге «Кэмпо — традиция воинских искусств» А. А. Долина и Г. В. Попова говорится: «… Мастера кэмпо вели наблюдение за зверями и птицами с позиций, очень близких к позициям современной бионики. Их интересовали не только внешние свойства животного и его повадки, проявляющиеся в схватке с противником. Объектом тщательного изучения становились также походка животного, его навыки ориентации в пространстве, способ дыхания, его манера выслеживать жертву (если животное хищное), догонять ее и поражать, даже его поведение на отдыхе, во время игры. Объектом наблюдения могли служить не только звери, но и птицы, пресмыкающиеся, насекомые. В древнем мире охота и война всегда сопутствовали друг другу, поэтому бойцовские качества зверей, особенно тотемных, часто идеализировались охотниками».

Вера в «сверхъестественные» свойства оборотней проистекает так же от первичного тотемизма древности. С. А. Токарев пишет в своем труде «Ранние формы религии» «… существует родовой, фратриальный, групповой, половой и индивидуальный тотемизм».

Каждая из этих разновидностей имеет свои особенности и с точки зрения теории оборачивания. Родовой тотемизм древности (вера в покровительство определенного животного над группой лиц, связанных кровными узами) сохранилась до наших дней как убеждение в способности членов какой-либо семьи оборачиваться в это животное, причем свойство это передается из поколения в поколение. В европейской традиции такие качества фигурируют как негативные, по типу «проклятия», тяготеющего над родом за грехи его прародителей. Фратриальный тотемизм связан с племенным животным покровителем и, например, в Африке, есть целые племена, члены которых убеждены, что обладают способностью оборачиваться в леопардов, гиен, носорогов и пр. Такие племенные тотемы нередко фигурируют затем в качестве геральдических эмблем и даже государственных символов. Лев и орел, так распространенные в государственных гербах у европейцев, несомненно, в древности были такими животными — племенными покровителями. Ведь и по сию пору в Америке орел фигурирует как первопредок и покровитель индейских племен.

Групповой тотемизм чаще всего связан с определенным родом деятельности. То или иное животное считается покровителем охоты, войны, домашнего очага или детей до юношеского возраста. Так же встречаются и разные покровители, например, воинских кланов в одном и том же племени, то есть возникает дифференциация уже внутри группы.