Мишель Брюн - В небе над Донбассом и Сахалином. История рейсов МН17 и КЕ007

Позиция тех обломков, о которых говорилось выше, близка к тому месту, где находилась «Чидори Мару» в 03.30 (46°35’N, 141°16’E), когда ее рыбаки увидели самолет, взорвавшийся в море. Тем не менее существует трехминутное временное различие между двумя этими событиями. Описание этих двух событий также различается. Отчет капитана «Чидори Мару» показывает, что самолет оставался неповрежденным до взрыва и не разломился на части, пока не коснулся поверхности воды. Более того, детали, которые приводит капитан Анисимов, заставляют нас усомниться в том, что он видел одиночный самолет, разломившийся на две, а потом на три части. Во-первых, самолет разломился на две части, находясь еще в горизонтальном полете, который продолжался еще сорок секунд со скоростью 800 км в час. Трудно вообразить себе самолет, теряющий кусок фюзеляжа, достаточно большой, чтобы его было видно на морском локаторе, и затем продолжающий полет, по крайней мере, еще сорок секунд, прежде чем потерять еще один кусок, немного меньший по размерам. Это наблюдение гораздо лучше соответствует группе истребителей, которые отошли друг от друга в классическом маневре, используемом атакующими самолетами. Напротив, отчет «Чидори Мару» показывает, что одиночный истребитель проходил прямо над головой в тот момент, когда он выпустил ракету, непосредственно перед взрывом другого самолета, его цели, которая находилась от него на небольшом расстоянии. Кажется более вероятным, что Анисимов и капитан «Чидори Мару» описывали два различных события.

Наблюдения капитана Анисимова обнаруживают нечто, имеющее еще большее значение. Он видел то, что интерпретировал как «разрушение самолета» в 05.33 сахалинского времени. Тем не менее, согласно маршалу Огаркову, перехватчик остановил самолет-нарушитель над поселком Правда в 06.24 по сахалинскому времени, то есть примерно час спустя. Отсюда мы можем сделать вывод, что два самолета были сбиты с часовым интервалом между двумя событиями. Это расширяет наше представление о воздушной битве над Сахалином.

Анисимов также сказал, что поднял на борт примерно 100 кг обломков, в основном это были куски панелей, имевших сотовую структуру. Он не указал, где собрал их, кроме того, что это было «в море у Невельска». Судовой журнал патрульного судна JMSA «Ребун» упоминает, что в этот день (1 сентября) в море была замечена группа советских судов, собирающих обломки, среди которых вполне мог находиться и патрульный катер Анисимова. Согласно капитану «Ребуна», патрульный катер снял чехол со своего орудия и навел его на японское судно, что является эффективным способом сказать, чтобы японцы держались подальше.

Интервью с капитанами советских судов «Уваровск» и «Забайкалье» ясно говорят о том, что Советы собирали плавающие обломки в трех различных местах. На самом деле мест падения самолетов было даже больше. Для того, чтобы отличить различные места друг от друга и показать, что о них можно узнать, я рассмотрю свидетельства более подробно.

Советский журналист Иллеш, представляя свидетельства, которые он опубликовал в «Известиях», признает, что в них много неясного: «Наиболее запутанная часть инцидента 007 — поиск остова «Боинга»». К счастью, организуя материал так, как будто он говорил об одном инциденте, и подразумевая, что все самолеты-нарушители были одним корейским самолетом, Иллеш публикует все заявления участников событий, в том числе и противоречащие друг другу. Люди говорили о различных обломках, найденных в разное время, в разных местах, при разных условиях. Установление того, когда, где и кто был вовлечен в поиски, стало возможным благодаря картам JMSA, которые получили мы с Джоном Кеппелом. Без этого ценного инструмента, на котором изображены ежедневные позиции и действия судов всех типов, вовлеченных в поиски, согласование явно противоречащих друг другу заявлений было бы гораздо более трудным делом. За исключением японского телерепортера Ивао Койяма, который был на сцене во время поисков и записывал положение поисковых судов на ежедневных брифингах JMSA (см. главу 4). Джон и я являемся сейчас единственными исследователями, обладающими этими бесценными документами. Собранные вместе, эти документы составили наиболее детальный и полный отчет о поисках, предпринятых всеми вовлеченными нациями. Они позволили мне найти порядок там, где Андрей Иллеш увидел только путаницу, дали мне возможность составить ясное представление о том, сколько обломков было найдено советским Тихоокеанским флотом, и выяснить, как он проводил свои поиски.