Мишель Брюн - В небе над Донбассом и Сахалином. История рейсов МН17 и КЕ007

В качестве стартовой точки я выбрал город Акита, который находится рядом с морем и на юге полуострова Ога. Акита — самый большой город в этом районе и единственный, в котором я мог бы просмотреть архивные номера местной газеты. Я планировал провести все утро в редакции газеты и затем отправиться на местном поезде в Ога, куда я должен был прибыть после обеда. Я вычислил, что смогу обойти берега полуострова примерно за пять дней и затем проследовать далее на север. Но все повернулось совсем иначе.

5 августа 1990 года я сел в Токио на ночной поезд и прибыл в Акита в шесть часов утра. Редакция местной газеты открывалась только в десять и у меня было четыре часа лишних. Я заметил по карте, что береговая линия к югу от Акита состояла из длинного прямого пляжа почти двадцать пять миль длиной, который я уже пристально рассмотрел с поезда. Глядя на эти широкие и песчаные пляжи я сказал себе, что мало шансов найти что-нибудь так далеко к югу, но у меня было в запасе четыре часа и я мог бы воспользоваться этим временем. Ну а если я найду что-то? Находка любых фрагментов так далеко к югу, даже одного-единственного фрагмента, означал бы полное изменение маршрута, поскольку не было бы смысла искать еще дальше на севере. Мои тщательно приготовленные планы могли бы стать бесполезными. Мне пришлось бы начать все заново.

Немедленно по прибытии в Акита я сел на местный поезд и прибыл в 06.44 утра в Мичикава, маленькую станцию в небольшой деревушке, в которой всего лишь несколько домов было раскидано там и здесь вдоль дороги. Идя от станции, маленькой и симпатичной, как будто игрушечной, я быстро обнаружил проход к морю через сосновый лес на холме, который мягко спускался к берегу. В тихом утреннем воздухе я наполнил легкие холодным воздухом, чувствуя волнение разведчика на войне. Я вскоре прибыл на пляж — очень длинный пляж, который тянулся передо мной до бесконечности на мили и мили к северу и югу. Перед отъездом из Токио я боялся не только того, что все отели будут полны в это время года, но того что на пляжах будет полно туристов и берега будут чистить каждое утро, не оставляя мне буквально никакой надежды что-либо найти. По этой причине я принес с собой небольшой металлоискатель.

Не успели мои ноги коснуться песка, как я увидел кучи мусора и обломков, принесенных сюда ветром и волнами. Никто не касался их, никого это не заботило. Этот берег был точно таким же, как в Саи и на Окушира. Любой обычный турист мог бы застонать от ужаса. Но я возликовал, и пляж показался мне местом еще более прекрасным, чем раньше. Я пошел по направлению к Шимогама, следующей деревне и следующей железнодорожной станции, крыши которой я видел на расстоянии примерно восемь миль к северу. Я посмотрел на часы. Было 6.55. Я укладывался в расписание.

Прогулка по холодку была приятной. Пляж был очень широким, почти 300 метров в некоторых местах. Он был покрыт мусором с уреза воды до сосновых посадок, которые окаймляли его границу. Только что принесенные водой обломки находились ближе всего к краю воды. Чем дальше от воды, тем более старыми они были. Выше всех, у самого края пляжа, лежали груды мусора, которые были принесены сюда приливами во время особенно сильных штормов. Походя немного вокруг, я обнаружил целую полосу таких обломков примерно 15 метров шириной, находившуюся на некотором расстоянии от края воды. Я подумал, что это был мусор, намытый во время падения самолета, и решил следовать интуиции.

Через час я начал обдумывать свою экспедицию на берег Окушири, предпринятую девять месяцев назад. Была зима, холодно и ветрено, шел дождь. Я сказал себе, что если бы я сейчас был на Окушири, то уже нашел бы какой-нибудь обломок. Конечно, это был не Окушири, и я почувствовал себя глупо, оттого что мне это пришло в голову. Через пятнадцать минут я увидел первый обломок: кусок ячеистой обшивки того же самого типа, который я нашел на Сай. Он был полузасыпан песком и почти незаметен. Но форма этой панели так ярко отпечаталась в моем подсознании, что я не мог ее пропустить. Размеры этого куска были восемь на четыре дюйма. Я не стал прыгать в воздух и кричать от радости. Просто это означало, что KAL 007 должен был разбиться южнее, чем мы предполагали. Мне следовало изменить свои планы. Не было необходимости идти далее к северу. Теперь я должен был идти на юг, до бесконечности обходя пляжи в поисках последнего обломка, который я мог найти. Найдя последний обломок, я знал бы, что южнее ничего нет. Это было бы гораздо труднее. Гораздо проще найти что-то, чем доказать, что здесь ничего нет.