Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Сегодня все оборудование закуплено, в большинстве камер «глазки» работают, все помещения дооборудуют в течение 2–3 месяцев. Ефремов, по словам сотрудников, будет находиться в камерах только с работающим видеонаблюдением. И вообще, все его перемещения внутри СИЗО — от вывода на прогулку до похода на помывку — будут фиксироваться (и уже фиксируются) с помощью видео.

А еще Ефремова отправили именно в «Водник», потому что там лучший актовый зал, оснащенный всем необходимым для любых концертов. Актер обещал выступить за решеткой для осуждённых отряда хозобслуги и сотрудников. Но не сейчас, попозже (забегая вперед скажу, что так и не вышло).

В комнате краткосрочных свиданий он сидел перед нами с опущенной седой головой, в сером спортивной костюме с надписью «Амстердам». И было что-то в его виде трагично-эпохальное.

— Я не ожидал такого приговора, — говорит нам артист.

Мы пытается его подбодрить.

— Многие заключенные ведут дневник, чтобы не потеряться во времени. Отмечают там, что с ними происходило.

— Я хочу потеряться. Потерять сознание.

— Ну, вы что…

— Да это так плохо шучу.

— Глаза у вас грустные и выглядите уставшим.

— Мне нужно время. Дней пять, может, неделя, чтобы во всем разобраться. «Он мне сказал: «Держись, браток!» и я держался», — цитирует актер Высоцкого.

Камера в СИЗО, где сидел Ефремов. Фото: С. Лежнев

…Что представляет из себя камера, в которой сейчас находится Ефремов? Это стандартная камера на 8 мест, там две одноярусные кровати и четыре двухъярусные. Ефремов на одноярусной. Кроме кроватей, в камере большой стол, за которым одновременно могут сидеть до 10 заключенных. Есть книжная полка.

В углу стоит телевизор, который показывает десяток каналов. Есть радио, по нему часто транслируют классическую музыку. Туалетная кабинка отделена перегородками, с дверью, однако изнутри не закрывается (после случая с Евдокимовым). Вместе с Михаилом там сидят еще двое заключенных, один из них граждан Белоруссии. Камера курящая. А вообще в СИЗО № 5 треть камер не курящих.

В другой визит наш в СИЗО Ефремов был уже не так печален.

— Как вам вообще в СИЗО? — спросим мы у него.

— Легче, чем в армии. Я ведь служил. И там первые полгода адаптироваться не мог. Тут не надо по три километра в кирзовых сапогах бегать. А вообще я и в армии творчеством занимался. Вечера поэзии организовывал. Молодые бойцы читали Пастернака, Ахматову, других поэтов, да так, что жены офицеров рыдали.

— Что-то полюбилось из тюремной еды?

— Щи мне нравится. Сегодня с утра был геркулес. Есть можно. Рыбу только я перестал брать здесь.

— Когда-то в СИЗО № 5 еду готовил осужденный шеф-повар из «Метрополя». Заключенные говорили, что это была самая вкусная в их жизни баланда.

— А я помню, на Афоне во время великого поста оказался. И там отец Феофий кормил нас просто невероятно вкусно. Помню его харчо. Пос

тное. Отвлекаюсь от печальных мыслей.

— О своей судьбе?

— Ио судьбе «Современника». Театр умер, когда его возглавил Рыжаков. Назначенец не может руководить «Современником». Даже при большевиках такого не было, чтобы сверху назначали. Спектакли тех, кого он собирается ставить, — они на порядок ниже уровня «Современника». Я очень переживаю за театр. Он — мой дом. Во многом из-за этих переживаний и случилось то, что случилось. Если вдруг апелляция даст мне условно, я первым делом пойду к министру культуры и другим — скажу, ну как же так, что вы сделали с «Современником»? Так нельзя. Бред какой-то в «Современнике» творится.

Перед этапированием Ефремова в ту самую колонию, где сидели футболисты, помню, решила собрать советы, которые могли бы ему помочь.

Вообще, строго говоря, подготовиться к тюрьме невозможно. Речь не о том, чтобы собрать сумку с необходимыми вещами и заранее попрощаться на время с родными. Настроиться на тюрьму — вот самая сложная и, как многие считают, невыполнимая задача. Невыполнимая, потому что человек заранее не может знать, какие чувства нахлынут на него, когда за ним с лязгом захлопнется дверь и он услышит поворот ключа, оказавшись в камере с совершенно незнакомыми ему людьми. Однако эта первая встреча может во многом определить дальнейшую судьбу.

Нет, так называемой «прописки» у Ефремова, вероятно, не будет, потому что эта тюремная традиция канула в прошлое. Но по тому, какие слова он скажет, как себя поведет — будет понятно, как воспримет его арестантский люд. И никакая известность, никакие деньги тут не помогут. Перед этапированием в колонию попросила дать пять советов Ефремову больших специалистов в области «тюрьмы и воли». Эти советы, к слову, помогут не только ему, но каждому, кто оказался впервые за решеткой.