Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Стройка закончена. Меня ведут по новым «Крестам» (они тоже в форме креста, с галереями, построенными так, что из любого угла здания можно попасть в любой корпус). 164 тысячи квадратных метров, каждая камера напоминает комнату в общежитии. Впервые в истории российской тюремной системы на каждого заключенного отведено по 7 кв. метров.

Следственных кабинетов столько, что адвокаты могут не выходить отсюда хоть сутками — все равно никаких очередей не будет. В новый СИЗО, рассчитанный на 4 тысячи мест, переместят сидельцев почти изо всех изоляторов Санкт-Петербурга. Футбольное поле с подогревом, огороженная территория на случай массовых волнений. Здесь будет несколько линий охраны, а подкоп совершить просто невозможно: забор уходит на три метра под землю. Грандиозно, мощно, но даже как-то страшно… Это же целый отдельно стоящий город заключенных — как он будет жить?

Оглядываюсь на «Кресты-2»: на окнах нет даже решеток, внешне СИЗО похож на жилой комплекс. И слышу голоса прохожих: «Как думаешь, а сколько в этом ЖК стоит квартира?» — «Так это же тюрьма!».

Когда-то каждый, кто прошел «Кресты», мог делать себе татуировку в форме перстня, в центре которого крест с короной. Такая татуировка гарантировала большое криминальное будущее. Какую наколку «нарисуют» те, кто оказался в «Крестах-2»? Время покажет.

В криминальной истории Санкт-Петербурга есть два страшных события, между которыми до сих пор не было никакой связи. Первое — штурм легендарных питерских «Крестов». 23 февраля 1992 года СИЗО захватила группа заключенных во главе с Юрием Перепелкиным, в заложниках — сотрудники. Тогда погибли четверо. Второе событие — задержание серийного убийцы (известен как «маньяк из Невского лесопарка», орудовал с 1991 по 1995 год) милиционера Павла Шувалова. Жертвами стали пятеро.

Спустя почти тридцать лет выяснилось: в то время, когда зэк Перепелкин пытался бежать из «Крестов», у ворот изолятора нес дежурство маньяк-милиционер Шувалов. Сейчас они. сидят в одной (!) камере колонии для «смертников» в Мордовии и заявляют, что могут подтвердить алиби друг друга. Но по порядку.

23 февраля 1992 года до сих пор считается черным днем Санкт-Петербурга. О захвате заложников в легендарных «Крестах» быстро узнал весь город, к стенам изолятора приехали известные люди, в переговорах с зэками-бунтарями участвовали руководители Северной столицы и криминальные авторитеты. А зэки — семь человек во главе с рецидивистом Юрием Перепелкиным — требовали свободу, оружие, денег и самолет в Швейцарию. В итоге погибли четверо: трое беглецов (застрелены во время штурма) и один заложник (убит Перепелкиным).

Накануне закрытия легендарных «Крестов» я побывала там. Бродила по разрушенным коридорам девятого корпуса (где непосредственно происходил захват заложников) и представляла, как вел свой бой заключенный Перепелкин. Вот тут строил баррикады, а вот здесь удерживал заложников — младшего инспектора (женщину) и инструктора-кинолога… Нашла даже стационарный телефонный аппарат, с которого Перепелкин вел переговоры. Сопровождавший меня сотрудник Крестов рассказывал, как обезумевшие от адреналина заключенные напились коньяка, который нашли в одном из кабинетов, и как Перепелкин от отчаяния в начале штурма зарезал заложника. Самого преступника я представляла огромным, страшным, почти монстром.

И вот он — тот самый Перепелкин сидит передо мной сейчас в кабинете начальника «мордовской зоны» (колонии для пожизненно осужденных). Маленький, щуплый, почти доходяга. От этой встречи меня долго отговаривали, ссылаясь на то, что у осужденного якобы открытая форма туберкулеза.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась я у Перепелкина.

— Спасибо, абсолютно нормально. Я вроде как выздоровевший. Активной формы у меня нет.

— А я о вас слышала от сотрудников «Крестов», когда была там. Они помнят 23 февраля 1992 года.

— Кто-то остался там из тех, кто в то время работал?

— Евгений Божадзе, например. Он мне все рассказывал и даже показывал, когда я была недавно в старых «Крестах».

— Я и не думал. «Кресты» — место особое. В то время там очень тяжело было. Перенаселенность камер жуткая. На одно место, то есть на койку, приходилось по 3–4 человека. Спали по очереди. Чая и сигарет не было. С передачками плохо, потому что на воле тоже ничего не достать. Сложные времена. У меня приятель за 7 месяцев нахождения в «Крестах» потерял 12 кг, я его даже не узнал, когда увидел.