Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

В целом же, несмотря на ежевечерние канонады и обилие разрушенных домов, Авдеевка выглядит вполне мирной: неплохие магазины с достаточно широким ассортиментом товаров, есть даже кафе.

Из Авдеевки наш путь лежал в поселок Опытное, что в 500 метрах от линии соприкосновения. Грунтовая проселочная дорога туда пролегает через минное поле. Впрочем, назвать это дорогой можно с большой долей условности — наш внедорожник буквально плывет по грязи. Причем вытаскивать машину в случае, если бы мы застряли, было бы опасно — шаг в сторону от узкой дороги, и можно подорваться на мине. К счастью, мощный автомобиль преодолел все препятствия, и мы добрались до поселка, не запачкав ног.

Поселок производит жутковатое впечатление. Целых домов здесь практически не осталось. Какие-то разрушены полностью, у других нет крыши или одной из стен, иные вроде бы целы, но, подходя ближе, понимаешь, что изнутри они почти полностью выгорели. В Опытном нет электричества, газа и водоснабжения. Тем не менее в таких условиях живут, а если точнее, выживают, 38 человек, в основном пожилые люди.

В доме восьмидесятилетней пенсионерки бабы Мани в печке горят топливные брикеты — помощь от международных благотворительных организаций. В общем-то, не холодно, но поврежденная печь немного дымит, и с непривычки в помещении находиться нелегко.

В 2015 году у бабы Мани погиб сын: чинил крышу у соседа, а тут прилетел шальной снаряд. Вывезти покойника из непрерывно обстреливаемого поселка было нереально, и мужчину похоронили в собственном дворе. Лишь спустя два года его останки перевезли на авдеевское кладбище.

У бабы Мани есть телевизор, который она иногда смотрит, подключив к аккумулятору, но его заряда хватает ненадолго, а зарядить его удается, только когда приезжают волонтеры. Можно посмотреть телевидение ДНР и несколько российских каналов, а вот украинские здесь не ловятся. Поэтому для местных приезд волонтеров — целое событие. Помимо продуктов и товаров первой необходимости, это еще и новости, и живое общение. А еще так эти люди понимают, что о них хоть кто-то помнит.

Баба Маня провожает нас через двор, проходя между грудами битого кирпича. «Вот так и живем мы, ну все разбомбили, да разве это война?! Это не война, а мясорубка!» — как-то очень буднично ворчит старушка. Увы, как сообщил мне тот же Женя Каплин, спустя девять месяцев после моего посещения бабы Мани она сгорела заживо на пожаре: перевернулась керосиновая лампа, а пожарная машина не смогла проехать в Опытное.

— Люди здесь совершенно оторваны от украинской повестки, — рассказывает Каплин. — Без преувеличения скажу: Украина о них просто забыла. Так, например, здесь нет сельсовета, и местные жители не только не получили компенсации, но им даже не составили актов о разрушении их домов.

Как утверждает Каплин, в зоне соприкосновения 78 изолированных поселений, подобных Опытному. Многие жители таких деревень страдают не только от нехватки самого необходимого, но и от посттравматического синдрома, выражающегося в хронических депрессиях. Наиболее уязвимая категория — мужчины трудоспособного возраста. Так, например, в Опытном было две попытки самоубийства, одна из них завершилась смертью. Всего же в 2018 году в прифронтовой зоне, как правило, в таких небольших поселениях, было зафиксировано 19 попыток самоубийств, из которых 10 закончились трагически.

Когда уже с наступлением сумерек мы собирались покидать Опытное, начиналась стрельба. Вроде бы стреляли далеко, но Евгений решил не рисковать, опасаясь, как бы артиллеристам не «приглянулась» одинокая белая машина, пробирающаяся по проселку.

Переждав полчаса, мы все же решили возвращаться. За час доехали до Константиновки. Никаких следов войны: хорошие гостиницы, магазины и рестораны. Правда, в отличие от Славянска, где почему-то почти все рестораны специализируются на американской кухне, в Константиновке предпочитают французскую. Ужинали в ресторане «Комильфо».

На следующий день мы поехали в греческое село (на юге Донецкой области очень много греков) Чермалык. Здесь есть своя проблема — кладбище, расположенное в нескольких сотнях метров от позиций ДНР. Без видимых причин ополченцы самопровозглашенной республики время от времени начинают обстреливать погост.

— Мы копали с товарищем могилку местному жителю, а тут ни с того ни с сего начался такой обстрел, что нам не оставалась ничего другого, как сигануть в могилу. А стрельба такая плотная, что не то чтоб вылезти и убежать — голову поднять страшно. Лежим и думаем: да, судя по всему, для себя самих же и копали… — рассказывает свою историю сотрудник похоронной службы Илья Сарбаш.