Брайан Эппльярд - Пока еще ярок свет . . .

Впрочем, и он с готовностью признает, что эта 'бочка меда' не обошлась без ложки дегтя. Во-первых, он готов уступить по одному важнейшему вопросу: если в обществе прогресс, возможно, продолжается, то на уровне отдельных людей его нет. Человеческая природа абсолютно не подвержена совершенствованию. Наш агрессивный 'трайбализм' попросту несокрушим, неизменен и неизменяем. В индивидуальном плане мы — животные, и, будучи таковыми, неспособны совершенствоваться. Главное — обуздать эту 'звериную' натуру путами в виде эффективных институтов: образования, закона, государства. Но ведь и они несовершенны. 'Меня пугает тот факт, — признает Мокир, — что эти институты иногда дают сбой'.

Именно такой 'сбой' в работе основополагающих институтов, укорененных в древнюю культуру, произошел в России в 1917 г. и Германии в 1933 г.: результатом в обоих случаях стала многолетняя бойня, по масштабам беспрецедентная в истории. По теории Мокира, эти 'срывы' тоже породили институционализацию — но не нашего знания, а нашей агрессивной, звериной натуры. Сам факт, что подобное вообще возможно — предостережение о том, что прогресс нельзя воспринимать как должное.

Другой аргумент состоит в том, что капитализм и глобализация — отнюдь не синонимы. Нынешняя 'волна' глобализации была выявлена еще в 1970-х гг. Считалось, что она представляет собой начало процесса, в рамках которого совершенствование рыночной экономики должно привести к либерализации в мировом масштабе. По сути это означало бы распространение двухсотлетнего бума в развитых странах на всю планету. Однако становится все очевиднее, что процесс идет не так, как предполагалось. В своей книге 'Крах глобализма' ('The Collapse of Globalism') видный канадский мыслитель Джон Рэлстон Сол (John Ralston Saul) утверждает, что глобализация, по сути, закончилась, и на смену ей пришла конкуренция местных и национальных интересов. В то же время, ученый из Калифорнии Марк Ле Вайн (Mark Le Vine) в труде 'Почему у них нет к нам ненависти' ('Why They Don't Hate Us'), показывает, что за аргументами, которые приводят поклонники глобализации, скажем, из Всемирной торговой организации, кроются глубокие противоречия и нестабильность в таких странах, как Китай, или регионах вроде Ближнего Востока. Глобализация, утверждает он, зачастую только делает богатых еще богаче, а бедных — еще беднее. Кроме того, она губит самобытную культуру и провоцирует агрессивные формы сопротивления — от студенческих демонстраций на Западе до радикальных исламистских движений на Ближнем Востоке. Прогресс, как выясняется, построен на довольно непрочном фундаменте.

А может быть, прогресс — всего лишь иллюзия?

Профессор Лондонской школы экономики (London School of Economics) Джон Грэй (John Gray), специалист по истории европейской мысли — решительный сторонник идеи о том, что прогресса на самом деле просто не существует. Люди, по его словам, находятся 'под чрезмерным впечатлением от сегодняшней реальности', и, на основе каких-то двух столетий человеческой истории, делают вывод о том, что прогресс — явление непреходящее. В своей книге 'Аль-Каида, или что означает быть современным' ('Al-Qaeda and What It Means to Be Modern'), он утверждает, что человек по природе своей испорчен и неисправим, и его недостатки накладывают отпечаток на все, что он создает. Таким образом, институты, которые превозносит Мокир, не возвышаются над человеческой природой: они ее воплощают. Наука, по Грэю, действительно способствует накоплению знаний. Но эти знания человек использует не только во благо, но, как минимум с равной вероятностью, и во зло. В его книге утверждается, что 'Аль-Каида' — отнюдь не 'средневековая' структура, как полагают многие, а ультрасовременная организация, использующая современные технологии и теории менеджмента, чтобы сеять разрушение. Современность не делает нас лучше, она просто позволяет нам действовать эффективнее. С одной стороны, мы лечим зубы под анестезией, а с другой — держим наготове ядерное оружие. Возможно, научно-технический прогресс будет продолжаться, а возможно — нет. Но это неважно, поскольку инновации лишь позволят нам еще эффективнее делать то, что заложено в человеческой природе. Согласно этой теории, прогресс идет нога в ногу с регрессом. В наших нынешних условиях, промежуток между 'шагом вперед' и 'шагом назад' может составлять не более двух дней. В результате, либо наши конфликты приведут к падению нравственности, как это случилось в гитлеровской Германии и коммунистической России, либо против нас обернется сама наша приверженность росту.