Русская жизнь-цитаты - Русская жизнь - цитаты. Октябрь 2018

российское правительство не хочет и не осуществляет модернизацию, потому что понимает, что для нее нужны не усилия нынешней «элиты», а ее отсутствие. В Китае 30-летней давности коммунистический режим возглавил процесс модернизации и стал его движущей силой. Сегодняшний российский режим не будет повторять этот опыт, потому что, чтобы Россия модернизировалась, он должен отойти в сторону

«Кремлевские принцы» прекрасно понимают, как работает система отбора, которая вынесла наверх и поддерживает их отцов. И совсем не заинтересованы в ее разрушении. А зачем разрушать, если эта система заточена на уничтожение свободной конкуренции и защиту их посредственностей? Посредственности, пришедшие во власть благодаря подавлению конкуренции, вряд ли будут способствовать её развитию.

Движущей силой той же китайской модернизации были вовсе не наследники партийных бонз, а предприниматели и этнические китайцы из диаспор, которые принесли свой опыт, свои практики из-за рубежа. В России люди, учившиеся на Западе, скорее встраиваются в существующую систему, обслуживая ее интересы во внешнем мире, ее финансовые интересы. Они не станут применять полученные на Западе знания и умения для развала этой системы: а будут ли они нужны какой-то другой системе?

Россия в этом плане — явление даже не третьего, а четвертого мира, как Африка и худшие регионы Латинской Америки, где своя страна воспринимается как территория для делания денег, но не как место проживания. Момент исторической ответственности, мотив передать детям страну в наилучшем виде у нас не действуют, как не действовали при Мобуту в Заире, при Мубараке в Египте и так далее. В таких странах, чтобы элита была предана интересам страны, она должна этой страной владеть. Тот же Мобуту, понимая, что может быть свержен, переправлял свои капиталы во Францию и Швейцарию и перед самой смертью успел сбежать. Но если страна принадлежит правителям формально и законно, у них есть интерес озаботиться ее будущим и работать на него. Как в Эмиратах, где официальное состояние президента — 19 миллиардов долларов, а у премьер-министра — 26 миллиардов, и они кровно заинтересованы развивать свою страну как принадлежащее им коммерческое предприятие. В России действует заирская модель, но никак не эмиратская.

Наша власть соответствует порядкам XIX века и крепостного права, а общество, которым оно управляет, гораздо современнее и адекватнее своей эпохе. «Продать» ему свои манеры и намерения довольно сложно. Отсюда, кстати, и вынужденное, формальное соблюдение демократических процедур, таких как выборы и подотчетность правительства парламенту.

Российский фондовый рынок оценивается примерно в 600 миллиардов долларов, приблизительно такой же объем собственности находится в непубличном владении политиков, чиновников, силовиков. То есть сумма активов составляет в лучшем случае чуть больше триллиона. На данный момент, учитывая внешнее давление, эти активы торгуются дешево. А аппетиты их владельцев таковы, что они не готовы продать собственность по текущим ценам. Но за цену в два раза больше продадут с радостью, потому что понимают, что в долгосрочной перспективе улучшить свои позиции очень затруднительно. Таким образом, за сумму, втрое меньшую той, что была выброшена ФРС на спасение крупных американских банков в 2009 году, Запад получает контроль над всей российской экономикой, которая при улучшении менеджмента будет приносить колоссальную прибыль и станет в несколько раз дороже. Описанный сценарий, конечно, фантастичен. Но легализация в любом виде богатств российской «элиты» только улучшит состояние экономики.

в России никогда не было не только правового государства, но и борьбы за него. У населения нет опыта борьбы и принесения жертв ради приобретения собственных свобод. Свободы, обретенные во время перестройки и благодаря ей, были дарованы сверху: власть объявила о свободных выборах, дала право заниматься предпринимательской деятельностью, открыла границы. Никто не совершал революцию, чтобы вырвать эти права. Поэтому когда власть эти права стала отбирать обратно, особого возмущения это не вызвало: бог дал, бог и взял.

Протесту неоткуда взяться и еще по одной, частной причине. В любой социальной революции, той же перестройке, движущей силой выступает определенная немногочисленная прослойка. В России эта прослойка через какое-то время понимает безысходность своего положения и тихо уезжает. Объем явной и скрытой эмиграции из России с начала 90-х — от 3 до 7 миллионов человек. Это и есть те люди, которые либо выходили на площади в свое время, либо могли бы выйти в случае чего. А те, кто остаются, потому и остаются, что не имеют особых причин и желания протестовать.