Майкл Бут - Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

«Они (датчане – участники исследования) говорили обычно так: «О’кей, обычно я работаю примерно столько-то, но на этой неделе мне надо сделать кое-что для школы, где учится мой ребенок…» Уважительных причин всегда хватает – дети заболели, очередь к стоматологу и т. д., и т. п. Чем выше занимаемая должность, тем хуже – самыми ленивыми оказались первые лица компаний».

«Проблема с производительностью вызвана разными причинами, но главное – народ просто не проводит на работе столько же времени, сколько раньше», – продолжает Транес.

Конечно, правые снова обвиняют высокие налоги, на сей раз как причину низкой производительности труда. В самом деле, зачем работать усерднее, если в результате придется отдать больше налогов или вообще попасть под максимальную ставку?

«Акцизы на алкоголь и налог на жир призваны ограничивать выпивку и жирную еду, – говорит Мартин Огеруп. – В ту же логику укладывается и влияние подоходных налогов. Посмотрите на Швецию: в начале 90-х там резко понизили предельные ставки налогов, и оказалось, что люди готовы работать больше и получать больше денег».

Могенс Люккетофт не согласен с этим. «Еще недавно мы входили в тройку самых конкурентоспособных стран мира», – возражает он, однако признает, что производительность труда стала проблемой. Но по его мнению, низкие темпы роста производительности труда объясняются не ленью, а тем, что датчане пали жертвой собственного успеха. Правительству удалось привлечь к рынку труда широкие слои трудоспособного населения (в начале этого века безработица в стране практически отсутствовала). Наименее продуктивная их часть испортила среднестатистические показатели производительности.

Возможно, в какой-то момент так и было, но на самом деле, как мне кажется, у датчан так долго все шло хорошо, что они просто утратили вкус к борьбе. По данным отчета, опубликованного в июне 2013 года департаментом статистики правительства, в Дании работают еще меньше, чем считалось прежде, – не более 28 часов в неделю.

Как сказал Транес: «Не думаю, что датчане готовы работать столько, сколько на самом деле требуется для содержания социального государства такого масштаба». Небольшое налоговое послабление, сокращение бюджетных трансфертов и, к примеру, расходов на оборону (история датской армии заставляет задуматься, зачем она вообще нужна) могли бы исправить ситуацию. Жители Дании стали бы проводить больше времени на рабочих местах и меньше – в парикмахерских.

Под конец беседы меня осенила леденящая душу мысль. Я спросил Люккетофта, возможно ли в будущем повышение налогов.

«Не стоит ссылаться на меня в этом вопросе, – ответил он, хотя вся встреча проходила под запись, – но думаю, нам придется изменить систему и обложить налогами ресурсы».

Народ Дании, ты предупрежден.

Пришло время поближе познакомиться с легендарным Гнилым Бананом. Действительно ли он так провинциален и примитивен, как снисходительно утверждают мои копенгагенские друзья? Я бросил в сумку вещи, забрался в свою старушку-машину и поехал на запад. Потрепав себе нервы из-за бокового ветра на висячем мосту Большой Бельт, я прибыл на остров Фюн ( Fyn ).

Родившийся на этом острове в 1805 году Ханс Кристиан Андерсен покинул его при первой же возможности. С тех пор здесь не произошло ничего выдающегося. Для многих датчан этот остров – своего рода полустанок между Копенгагеном и Ютландским полуостровом.

И все же, освоившись с медленным ритмом провинциальной жизни, можно оценить прелести сельской местности, особенно южной оконечности острова, с ее изумрудно-зелеными полями, березовыми рощами и пляжами. Промышленное земледелие не затронуло Фюн, как это произошло в Ютландии и Зеландии. Полей здесь меньше, и летом они дают прекрасные урожаи. Весной или летом на местных проселках можно купить свежий зеленый горошек, молодую картошку, клубнику и спаржу, а осенью – яблоки, сливы и вишню. Американцы называют такие фрукты и овощи «реликвиями», но для Fynboer – жителей Фюна – это обычная сезонная еда.

Население Фюна сокращается, а его средний возраст растет. Это общая картина для всего Гнилого Банана. Можно проехать через несколько деревень с серыми, часто полуразвалившимися домами из шлакоблоков и не встретить ни единой живой души. Пекарни закрылись, мясники исчезли, а вся торговля сосредоточена в неприветливых супермаркетах, высасывающих остатки жизни из таких красивых исторических городков, как Фоборг.