Майкл Бут - Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Любой городской житель знает – обезличенность и ощущение потерянности порождают дефицит ответственности и доверия. Когда многие узнают в лицо окружающих, получается прямо обратный эффект. Вот один из примеров. Когда я впервые переехал жить в Данию, то стоило мне (как я считал, обоснованно) посигналить другому водителю или пешеходу, мой датский пассажир морщился и шипел: «А что, если они тебя знают ?» Понятно, что это мелочь, но я убежден в том, что высокий уровень взаимосвязей между людьми влияет на все, начиная от статистики преступности и до количества проявлений альтруизма. Причем шансов на то, что бескорыстный поступок будет замечен и получит широкую известность, в таком обществе намного больше.

Единственная странная аномалия в этом смысле – правила хорошего тона. Здесь датчан вместе со всеми остальными скандинавскими странами постиг полный провал. С точки зрения англичанина, датчане кажутся фантастически грубыми и невежливыми людьми. Как-то мне объяснили это явление как своего рода «извращенный эгалитаризм»: «Ты ничем не важнее, чем я, поэтому у меня есть полное право толкнуть твою тележку в супермаркете». Вряд ли я когда-нибудь смогу примириться с брутальной скандинавской грубостью (хуже всех в этом плане, как мы убедимся позже, шведы). А еще они налево и направо сыплют словом fuck – в рекламе, детских книжках, церквях, где угодно. Это сильно огорчает американцев и мою маму.

Наверное, неслучайно самые счастливые на свете люди в то же время самые общительные и доверчивые. Мне хотелось побольше узнать, как связаны между собой эти три изначальных элемента датского характера, и я согласился поучаствовать в неделе хорового пения вместе с женой и детьми. Каждое лето эта неделя проходит в идиллическом городке Теннер в южной Ютландии на границе с Германией. Я решил сам ощутить тот позитив, который датчане черпают из своего коллективизма, из своих так называемых занятий третьего рода. А что может быть более коллективным в стране коллективистов, чем собраться вместе и попеть популярные песенки семидесятых – восьмидесятых годов?

План следующий: мы приезжаем вечером в воскресенье и следующие пять дней репетируем программу из десятка песен, которую в пятницу вечером исполним для публики. Большинство участников хора живет в одном хостеле, поэтому мы будем завтракать, обедать и ужинать вместе, а по вечерам развлекаться совместным исполнением других популярных датских песен и религиозных гимнов.

Это была чудесная возможность окунуться в рай датского коллективизма, но на самом деле всю эту неделю я испытывал серьезный дискомфорт. Я подробнее расскажу об этом в другой главе, но, возможно, слова «хостел» и «религиозные гимны» уже подсказали вам правильный ответ.

Практически все мои коллеги по хору (в этом году их целых четыреста – рекордное число) – старшего, среднего или пожилого возраста, все без исключения белые и в подавляющем большинстве это госслужащие. У меня нет с ними почти ничего общего, но это моя проблема. На самом деле мое отличие от них оказалось очень полезным: оно позволило наблюдать за происходящим несколько отстраненно. Вскоре я понял, что передо мной – замечательная метафора сплоченности, доверия и коллективизма скандинавских народов.

Тому, кто когда-либо пел в хоре, это покажется само собой разумеющимся. Но меня поразило, как каждый из участников старается петь в унисон с остальными, будучи уверен, что если он сфальшивит, перепутает темп или слова, то может положиться на других и дождаться знакомого места. Эти четыреста человек съехались из разных уголков Дании не просто потому, что любят петь – они хотят петь вместе . И это легко понять. Хоровое пение – благотворный и трогательный опыт осознания силы коллектива: переплетающиеся голоса сливаются и взмывают ввысь на восходящих потоках единения и взаимного доверия. Это общественный капитал с музыкальным сопровождением.

Как проявляется взаимное доверие в других областях жизни датского общества? «Неужели датчане действительно не привязывают свои велосипеды?» – спросила меня как-то ведущая британской радиопрограммы, которая явно смотрела на этот регион сквозь розовые очки. Нет, в Копенгагене их привязывают и ставят на замок, но за городом незапертые дома, автомобили и велосипеды – обычная картина. Вдоль деревенских дорог выставлены на продажу фрукты и овощи, и расплатиться за них можно, просто положив деньги в стоящую рядом копилку. Я уже упоминал о том, что датчане спокойно оставляют малышей в колясках перед входом в кафе или в магазин. Часто даже 6–7-летним детям разрешают самим ездить на велосипеде в школу и обратно.