Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина

Увы, жизнь оказалась гораздо сложнее этой простенькой схемы. Похоже, что главная беда народов бывшего СССР не столько в политической системе, сколько в «головах» жителей распавшейся империи. Причем разные народы канувшего в Лету СССР отреагировали на перемены очень по-разному. Так, если прибалтийские страны в целом вполне успешно интегрировались в западный мир, то в мусульманских регионах демократия явно «не сработала». Здесь в одних странах у власти оказались даже более тоталитарные режимы, чем прежняя коммунистическая диктатура, а в других на смену советской власти пришли бандитская вольница и анархия.

«Европейские законы для чеченской натуры противоестественны. Они многими не воспринимаются, а потому и нарушаются. Нам нужны такие законы, которые понимает и уважает народ. Для нас это шариат. Поэтому пугаться ислама не надо. Иначе мы получим неуправляемую вооруженную массу, что создаст много проблем для всех, в том числе и для России. И помогать нам в строительстве исламского государства должны все, в том числе и Россия», — убеждал меня в 1996 году тогдашний министр иностранных дел Чечни-Ичкерии Мовлади Удугов.

Приходится признать, что в этой точке зрения есть доля правды. Причем это относится не только к чеченцам, но и ко многим другим мусульманским народам.

Действительно, с точки зрения ислама некоторые запреты российского уголовного кодекса вызывают сомнения. Вряд ли с точки зрения этой религии является грехом обложить данью бизнесменов-мошенников. Легко «оправдать» и ограбление банка — ростовщичество запрещено в исламе. Сегодня в российских тюрьмах среди верующих заключенных очень много выходцев с Северного Кавказа, причем часто они сидят за ограбления банков.

Забавно, но сейчас (возможно, после фиаско политики США на Ближнем Востоке) даже часть американского политического истеблишмента начинает понимать, что экспортировать демократию в страны третьего мира не только бесполезно, но часто и вредно.

ОК, можно, наконец, согласиться, что в некоторых странах демократические выборы и свобода слова просто нереальны. Может, нам в таких государствах стоит снизить планку? Ладно, пусть там будет диктатура, но хотя бы без пыток людей, — приходилось мне слышать от американских политологов-республиканцев.

Увы, подобная гибкость в суждениях не распространяется на Россию. Россия для Запада всегда была если и не врагом, то чуждой и опасной страной, и, как это ни печально, крушение СССР отнюдь не изменило это отношение.

Забавно, что на Западе считается нормальным, что Великобритания и Франция смотрят на свои бывшие колонии как на зону своих жизненных интересов, однако восстановление влияния России на пространстве бывшего СССР воспринимается не только как очень опасное, но и недопустимое обстоятельство. Американцы не против, чтобы Россия была экономически сильной страной, но любые ее попытки быть геополитической сверхдержавой (пусть даже на региональным уровне) воспринимаются как угроза безопасности западной цивилизации.

«К сожалению, наша деятельность предельно политизирована. Мой совет: если хотите работать в США, не забывайте об антироссийской линии», — сказал мне вскоре после моего переезда в США один знакомый американский политолог.

Во многом такое отношение связано с тем, что холодная война оставила больший след в сознании американцев, чем у советских людей.

И это объяснимо. Если советская пропаганда не могла допустить даже мысли, что американским солдатам удастся вступить на советскую землю, то в США тема нашествия «красных» обсуждалась часто и основательно.

И, наконец, недоверие Запада к России имеет очень давние исторические корни и возникло задолго до образования СССР.

Как иронизировал Редьярд Киплинг: русский привлекателен как самый западный из восточных; но если он начнет претендовать на то, чтобы его считали самым восточным из западных, то это будет казаться невыносимым.

Независимо от того, как относиться к нынешнему «империализму» Владимира Путина, очевидно, что такой курс был — в определенной степени — спровоцирован самим Западом.

Если ты в течение 20 лет продвигаешь военный альянс, имеющий политические компоненты, включающий систему ПРО, неправительственные организации, получающие государственные деньги и глубоко вовлеченные в российскую политику, а также вынашивающие идею революций на границах России, то со временем ты обязательно упрешься в красную линию. Украина для этих людей (американских политиков. — Прим. авт. ) всегда была вожделенным призом. Они хотели ее заполучить и зашли там слишком далеко. Любой российский лидер, обладающий у себя в стране легитимностью, был бы вынужден сделать то же самое, что сейчас делает Путин. Он бы начал противодействовать. Не Путин это начал. Он этого не хотел. Он очень этого не хотел, считает известный американский историк и политолог Стивен Коэн.