Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Однако при всей важности этих решений они не составили согласованную повестку реформ и потому не были решающим фактором в экономических достижениях первых лет президентства Путина. Точно так же, как во второй половине правления Владимира Путина (2008–2018 гг.), ни в одном из направлений не были реализованы какие-либо контрреформы, оказавшие заметное тормозящее воздействие на экономику России.

Детальный анализ бурного роста российской экономики в 1999–2008 гг. показывает, что экономическая динамика в это время была совсем неоднородной: разброс между минимальными и максимальными темпами роста (квартал к кварталу со снятой сезонностью в годовом выражении) составлял около 10 % – от 2–3 % роста во второй половине 2000 г. до более чем 10 % годовых в отдельные моменты, а локомотивами роста в разные годы являлись разные сектора.

Внутри этого десятилетнего периода я выделяю три этапа: 1999–2001 гг., 2001–2005 гг., 2005–2008 гг., – различающихся между собой по факторам, которые обеспечивали рост экономики. Понятно, что любая периодизация подобного рода не является жесткой, действие тех или иных факторов крайне редко начинается или заканчивается мгновенно и зачастую различные «двигатели» действуют параллельно. Тем не менее в каждый момент времени можно выделить те из них, действие которых оказывается максимально сильным.

Первый этап, 1999–2001 гг., – классический период экспортного бума и бума импортозамещения под воздействием резкой девальвации национальной валюты. Хотя кризис 1998 г. нанес сильнейший удар по российской финансовой системе, резкая девальвация рубля заметно повысила ценовую конкурентоспособность многих отечественных товаров на внутреннем и, главным образом, на внешнем рынке. Не случайно именно те сектора российской промышленности, которые обладали запасом неиспользуемых мощностей (например, автомобильная промышленность), ориентировались на внешний спрос и смогли выиграть от снизившихся в долларовом выражении издержек (химическая промышленность, металлургия, производство удобрений), продемонстрировали в этот период наиболее высокие темпы роста. А сам рост экономики начался уже в ноябре 1998 г.

К 2001 г. эффект девальвации 1998 г. практически сошел на нет. Но уже с 2000 г. в российской экономике начинал прослеживаться новый фактор роста, который можно назвать «плоды приватизации». К этому времени период первоначального перераспределения собственности в России закончился, новые собственники пережили нелегкий период политических и экономических потрясений. При этом основы новой экономической системы не были сломаны, и бизнес смог воочию убедиться, что его правам собственности и интересам ничего не угрожает. Понимание этого привело к резкому повышению качества управления на приватизированных предприятиях, к формированию слоя «эффективных собственников». Наиболее сильно это проявилось в экспортно-сырьевом секторе. Самой яркой демонстрацией успехов стал 50 %-ный прирост добычи нефти в период 2000–2005 гг. – в это время более 80 % добычи нефти в России обеспечивалось частными компаниями; для сравнения можно сказать, что добыча газа в этот период, будучи сосредоточенной на 95 % в контролируемом государством «Газпроме», выросла менее чем на 10 %. Прирост производства угля, железной руды, стали, алюминия, меди составил от 17 до 29 % (1999–2005 гг.), производство никеля на «Норильском никеле» выросло на 35 % (2000–2007 гг.). При этом следует понимать, что для экономики драйвером роста была не только добыча сырья, но и тот дополнительный внутренний спрос, который генерировали сырьевые компании.

В отношении данного этапа существует достаточно очевидный момент окончания его доминирующего влияния на российскую экономическую динамику – «дело ЮКОСа». Арест акционеров крупнейшей нефтяной компании страны, ее искусственное банкротство и национализация активов разрушили доверие крупного бизнеса к политическим структурам, которое являлось основанием для долгосрочного прогнозирования и программ развития в первой половине 2000-х. К этому добавилось изменение правил налогообложения нефтяных доходов – после того как в 2003 г. мировые цены на нефть начали стремительно расти, российский Минфин с запозданием изменил налоговую политику: с 2006 г. подавляющая часть сверхдоходов от роста нефтяных цен (до 85 %) стала доставаться бюджету, что вряд ли могло сильно стимулировать бизнес. И начиная с 2005 г. вклад «сырьевого» сектора в экономический рост стал устойчиво снижаться, хотя сырьевые цены продолжали стремительно расти.