Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Я не хочу рисовать 1990-е гг. только розовыми красками – я хорошо знаю и о расцвете криминала, и о несправедливых залоговых аукционах, и о коррумпированных судах, и о задержках с выплатами пенсий и зарплат бюджетникам, и о дефолте 1998 г. Но, оценивая эпоху Бориса Ельцина, как, впрочем, и любого другого политика, нужно смотреть на тот путь, который страна прошла, и на направление этого пути. Поэтому главным итогом 8,5 лет президентства Бориса Ельцина является то, что каждым своим шагом он делал страну свободнее, экономику – устойчивее, а перспективы – более отчетливыми.

Желание Бориса Ельцина найти преемника, который бы продолжал движение по избранному им пути, было вполне естественным и понятным. Это сегодня абсолютно очевидно, что пик своей популярности коммунисты прошли в 1995–1996 гг., а тогда, в 1999 г., они контролировали Думу, смогли настоять на том, чтобы президент пошел на компромисс в выборе премьер-министра, а ближайшее окружение президента считало, что у них есть весьма высокие шансы выиграть президентские выборы.

Можно, конечно, называть ошибкой Ельцина то, что он выбрал своим преемником Владимира Путина, который достаточно быстро поменял курс движения страны на прямо противоположный и завел Россию в историческое болото, где она завязла. Но нужно откровенно признать, что особого выбора у Бориса Ельцина в тот момент уже не было, нужно было выбирать из двух оставшихся кандидатов – Сергея Степашина и Владимира Путина. Первого Ельцин знал намного дольше, видел его на разных должностях и в разных ситуациях, хорошо понимал, что тот является его верным сторонником, но не видел в нем качеств сильного лидера, уверенного в своей правоте и своих силах. Второй был новичком в окружении Бориса Ельцина, о его политических взглядах было почти ничего не известно, зато он всегда был готов доказывать свою правоту с помощью четких аргументов. Выбор был непростой, и, возможно, решающей каплей, которая перевесила чашу весов в пользу Владимира Путина, стала позиция двух очень влиятельных членов ближайшего окружения первого российского президента, Валентина Юмашева и Александра Волошина, в один голос утверждавших, что электоральные шансы Путина существенно выше.

Очевидная ошибка Бориса Ельцина состояла в другом: он открыл ящик Пандоры, дав «зеленый свет» использованию силовых методов для преследования политических оппонентов, первыми из которых стали генеральный прокурор Юрий Скуратов и медиамагнат Владимир Гусинский. Что толкнуло Бориса Ельцина на этот шаг, наверное, никогда не удастся узнать. Подозрения Скуратова в отношении президента вряд ли были обоснованными: тяжело представить, что Борис Ельцин во время своего зарубежного визита мог пойти в какой-то магазин и лично расплатиться кредитной картой, тем более выпущенной иностранным банком. А именно об этом якобы говорили материалы, предоставленные Швейцарией российской Генпрокуратуре. Было это его личное решение или решение его администрации, которое всячески поддерживал Борис Березовский, в этот же момент попавший под прицел прокуратуры? Но так или иначе этот шаг стал переломным в истории российской политики – для борьбы с фрондирующим генпрокурором Кремль сделал ставку на использование силового ресурса. В этом эпизоде Владимир Путин, будучи руководителем ФСБ, получил карт-бланш на использование возможностей своего ведомства для борьбы с политическим противником, добросовестно выполнил поставленную задачу и увидел, что такие методы политической борьбы допустимы и весьма эффективны.

Став в августе 1999 г. премьер-министром и уже согласившись на роль преемника Ельцина, Владимир Путин должен был быстро осваиваться в новой обстановке. Человеку, не имевшему опыта участия в публичной политике, единственной опорой и союзником которого была кремлевская администрация, очевидно, было непросто встраиваться в новую жизнь. В ходе предвыборной думской кампании, от исхода которой во многом зависело политическое будущее Путина, из него лепили образ «сильной руки», столь желанной для многих россиян. Но управление этой кампанией было отдано малознакомым Владимиру Путину экспертам, а в депутатский список созданной Кремлем партии «Единство» включались почти неизвестные ему люди. И тем, и другим уже после выборов он должен был доверить свою судьбу, притом что в силу своего опыта работы в КГБ он не привык доверять тем, кого плохо знает. В такой ситуации вполне рациональным было его желание найти мощного надежного союзника, на которого можно было положиться и в чьей лояльности не приходилось сомневаться.