Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Летом 1997 г. между российскими олигархами, еще недавно объединившимися в поддержку Ельцина, разгорелся конфликт, который стал поворотным моментом в развитии политического процесса. Правительство решило продать 25 % акций крупнейшего телекоммуникационного холдинга «Связьинвест» – одного из последних крупных активов, остававшихся в госсобственности. В ходе крупных приватизационных сделок 1994–1996 гг. российские олигархи зачастую предварительно договаривались о разделе «сфер влияния», что позволяло им избегать конкуренции между собой при подаче ценовых заявок. Правительство знало об этом, но курировавший приватизацию Анатолий Чубайс не считал нужным с этим бороться, утверждая, что это – та цена, которую власть должна заплатить за поддержку бизнеса в борьбе с «гидрой коммунизма».

Один из олигархов, Владимир Гусинский, активно участвовал в подготовке приватизации «Связьинвеста»: его сотрудники готовили нормативные документы, регулировавшие деятельность телекоммуникационных предприятий, он помогал военным обновлять технологическое оборудование для высвобождения частот, которые можно было бы использовать для гражданских нужд. Гусинский настолько сильно был увлечен этим проектом, что для участия в аукционе объединился с заклятым противником Борисом Березовским. Оба считали, что в ходе крупной приватизации середины 1990-х им не досталось никаких серьезных активов, и рассчитывали, что пакет акций «Связьинвеста» «по понятиям» должен был стать их собственностью. Формально, по настоянию Чубайса, который после выборов стал главой президентской администрации, олигархи согласились, что сделка должна быть честной и прозрачной – победить должен был тот, кто заплатит больше денег, и без использования административного ресурса и бюджетных денег, как это случалось во времена «залоговых аукционов».

Однако олигархи решили «в последний раз» договориться, тем более что все признавали вклад Гусинского в подготовку аукциона. Его «соперником» должен был стать Владимир Потанин, с которым Гусинский договорился о том, какой уровень цены каждый из них укажет в своей заявке, чтобы аукцион не вызвал подозрений у Чубайса, – в заявке Гусинского сумма должна была быть на $50 млн больше, чем у Потанина.

Но буквально накануне аукциона бизнес-партнер Потанина Борис Йордан принес ошеломляющую новость: Джордж Сорос согласился участвовать в консорциуме с Потаниным. Используя этот аргумент, Йордану удалось уговорить Потанина нарушить договоренности с Гусинским. Хотя, в отличие от Гусинского, Потанин совсем не понимал, что делать с этим активом в случае победы, он сделал заявку, благодаря которой вышел победителем.

Гусинский и Березовский были в ярости. Гусинский заявил, что нарушены условия неформального соглашения – Потанин, до марта 1997 г. занимавший пост вице-премьера, протолкнул решение о переводе счетов Таможенного комитета в подконтрольный ему «ОНЭКСИМ-банк», что позволило банку получить на счета более $2 млрд и за этот счет профинансировать покупку акций «Связьинвеста». Березовский апеллировал к Юмашеву и Дьяченко, уговаривая их надавить на Чубайса, чтобы тот отменил итоги аукциона. Но Чубайс был непреклонен, заявив, что с прежними правилами покончено [15] https://snob.ru/selected/entry/103607 . .

Единство олигархов разрушилось, так же как был разрушен союз олигархов с Кремлем. Владимир Гусинский перешел на сторону московского мэра Юрия Лужкова, который все явственнее заявлял о своих президентских амбициях, а подконтрольный Гусинскому канал НТВ начал жестко критиковать Кремль. Осенью 1997 г. в российских СМИ появились финансовые документы, доказывающие, что высокопоставленные чиновники правительства, включая Чубайса, получили крупные гонорары за ненаписанную книгу об истории российской приватизации. Такая ситуация стала абсолютно неприемлемой для Бориса Ельцина, который уволил Чубайса с поста министра финансов, а остальных участников скандала – с их постов [16] Этот скандал получил название «Дело писателей». . Хотя Ельцин по-прежнему держал Чубайса в своем ближайшем окружении, политические позиции последнего резко ослабели.

Как только Борис Ельцин решил не переизбираться в 2000 г., он начал поиски того, кто мог бы стать его политическим преемником. Хотя у Ельцина были хорошие и близкие отношения с премьер-министром Черномырдиным, он не видел его в таком качестве. К весне 1998 г. Ельцин стал все больше и больше сомневаться в том, что Черномырдину под силу изменить ситуацию к лучшему, считая, что тому не удалось создать в правительстве единую работоспособную команду. Возможно, к этому добавлялась политическая ревность к премьеру, быстро набиравшему «политический вес».