Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Чуть более подробно представления об идеальном обществе изложены в одном из наиболее известных пассажей «Лунь юя», посвящённом тому, как размечтались Учитель и два его ученика.

«Янь Юань и Цзы-лу стояли около Учителя. Учитель предложил: „Пусть каждый из вас расскажет о своих желаниях“. Цзы-лу сказал: „Я бы хотел, чтобы мои друзья совместно со мной пользовались [моими] колесницами, лошадьми и халатами на меху. И я бы хотел не сердиться на них, когда они что-нибудь испортят“. Янь Юань сказал: „Я не хотел бы выставлять напоказ своих достоинств и распространяться насчёт своих заслуг“. Цзы-лу сказал: „А теперь мы хотели бы услышать о желаниях Учителя“. Учитель сказал: „Я хотел бы, чтобы старые могли жить в покое, чтобы друзья доверяли друг другу и чтобы было кому заботиться о малых детях“».

Воистину — скажи мне, о чём ты мечтаешь, и я скажу тебе, кто ты.

Цзы-лу — славный и не очень далёкий человек, пределом мечтаний которого является не раздражаться на друзей при совместном пользовании имуществом. Он честно хочет быть щедрым и бескорыстным, но сам чувствует, что не вполне готов к этому. Пока его вещи возвращаются к нему в целости-сохранности, он ещё может оставаться безмятежен, но перспектива увидеть на своей колеснице не им самим оставленную царапину настолько ему неприятна, что он ни много ни мало — просто-таки мечтает не испытать при этом раздражения.

Это — образец доброго подданного-простолюдина, нуждающегося в этическом и организационном руководстве.

Янь Юань не мечтает иметь достоинства и добиться заслуг. Он внутренне убеждён, что и так уже имеет достоинства и, стало быть, заслуги не за горами. Это немаловажная составляющая характера хорошего руководителя — отнюдь не зазорно и даже, говоря по совести, необходимо управленцу быть уверенным в своих силах и ожидать признания спокойно, не прикладывая никаких специальных усилий для того, чтобы снискать почёт. Всё, чем Янь Юань озабочен — это тем, чтобы не скатиться до тщеславия. Делать своё дело наилучшим образом — но при том предоставить окружающим судить о нём не по его личным достоинствам, а по реальным делам, по внешним следствиям его внутренних достоинств, но уже достигнутым благодаря этим достоинствам объективным результатам. Иметь заслуги — но самому их как бы не замечать.

Это идеальный управленец — эффективный, мотивированный на результат и оттого не зацикленный на выгоде исполнитель верховной воли.

И наконец Конфуций, который только и достоин быть этой самой верховной волей. Потому что его мечта — благоденствие всей Поднебесной. Он вмещает в заботливом сердце своём всю страну.

И в чём же заключается чаемое им благоденствие, каков же ожидаемый эффект его заботы?

Ничего противоестественного. Ничего экстравагантного. Ничего нарочито выдуманного. Ни слова об организационных частностях — они решатся в рабочем порядке. Он не мечтает о том, чтобы, скажем, каждый мог съедать по килограмму мяса в день. Ведь кому-то этого будет мало, а кому-то, наоборот, много; кто-то всё равно останется голодным, а кто-то не доест. Мечтать надо не о равном для каждого килограмме, а о том, чтобы каждый в равной степени не чувствовал себя голодным. Значит — о состояниях, по большей части состояниях духовных, которые возникнут тогда, когда частности окажутся улажены и решены. О них, об этих состояниях, собственно, мечтают все нормальные люди — только каждый для себя или в лучшем случае для своих ближайших родственников. Старики мечтают о своём, мужчины, находящиеся в расцвете сил, на пике деятельного возраста, — о своём, и дети — о своём. Мечта Конфуция интегрирует частные обыденные мечты всех, и не более того. Его мечта — просто объединённая мечта всех. Он способен мечтать за каждого о том же самом, о чём мечтает каждый, и суммировать все частные мечты. Спокойная старость, доверие между теми, кто занят общим делом, и сытые дети под присмотром. Вот и всё.

Но для того, чтобы эта мечта могла быть реализована, все подданные должны стать такими, как Цзы-лу, и все служащие государственного аппарата — такими, как Янь Юань. Тогда-то и решатся все проблемы.

Конфуций не сжигает реальный мир. Он просто хочет населить его людьми, держащими в узде свои эгоистичные мотивации. Он не стремится ампутировать у человека эгоизм. Это невозможно, да и не нужно, ибо чревато равнодушием и апатией. Он старается разработать образовательные и воспитательные методики, предложить стимулы, благодаря которым человек сам мог бы контролировать свой хватательный рефлекс.