Игорь Ефимов - Гражданские войны

Миллионы англичан вдруг оказались перед мучительным выбором: быть за короля или за парламент? Причeм на первых этапах противоборства даже и речи не было о свержении королевской власти. Короли правили страной уже несколько веков, даже в парламенте никто не заикался об отмене монархии. Ораторы призывали только к расширению прав законодательной ветви власти. Король не может по своему произволу собирать парламент, когда ему нужны новые налоги, и потом, получив требуемое, распускать, не удовлетворив никаких просьб и жалоб своих подданных. Однако Карлу Первому это представлялось недопустимым умалением его власти, и он решился на полный разрыв с мятежным Вестминстером.

«22 августа 1642 года королевский штандарт, призывающий всех вассалов на защиту своего государя, был поднят около шести часов вечера в Ноттингаме, при бурной штормовой погоде. Король в сопровождении небольшой свиты выехал на вершину занятого замком холма <���…>. Вся церемония свелась единственно к барабанной дроби и звукам труб <���…>. Ни один пехотный полк не был ещe набран, оружие и амуниция не были доставлены из Йорка <���…>. Штандарт в ту же ночь сорвало штормом…» [14]

Первое крупное сражение произошло в октябре 1642 года близ местечка Эджхилл в графстве Уорвикшир. Обе армии продемонстрировали решимость и упорство, но исход битвы оставался неясен. Месяц спустя королевская армия попыталась с ходу взять Лондон, однако была отбита парламентскими полками и городским ополчением. Многим сторонникам парламента казалось, что дело всe ещe можно решить миром. Один из депутатов Палаты общин выступил с такой речью:

«Долго страшился я, что чаша ужасов, которая обошла на наших глазах все европейские народы, не минует и нас; вот она наконец между нами, и, может быть, нам суждено испить еe до дна, испить самую страшную горечь <���…> в этой палате было сказано, что совесть обязывает нас не оставлять без наказания невинно пролитой крови; но кто даст ответ за всю ту невинную кровь, которая потечeт, если мы не добудем мира, беотлагательно приступив к переговорам?» [15]

Однако все попытки переговоров оканчивались неудачей. Война растекалась по всей стране. Мелкие стычки, осады и штурмы отдельных городов перемежались крупными битвами: под Ньюбери (сентябрь 1642), под Марстон-Муром (июль 1644), под Нэзби (июль 1645). Впоследствии историкам-марксистам было нелегко вписывать эту смуту в схему противоборства классов, ибо против короля воевали многие видные представители знати: граф Эссекс, граф Манчестер, лорд Брук, лорд Ферфакс и другие.

В восточных графствах большого успеха добились подразделения парламентских войск, созданные Оливером Кромвелем. Их отличал высокий уровень религиозности и дисциплины, в их лагерях не случалось воровства, буйства, драк, божбы. Даже королевский канцлер Хайд-Кларендон отдавал должное этой «Армии нового образца»:

«С самого начала войны многими отмечалась разница между войсками короля и теми, что находились под командой Кромвеля. Хотя первый натиск королевской конницы бывал очень силeн и, как правило, прорывал ряды противников, кавалеристы так увлекались преследованием и грабежом, что их уже невозможно было собрать для новой атаки; в то время как эскадроны Кромвеля, независимо от того, побеждали они или были рассеяны, немедленно собирались снова и в боевом порядке ожидали новых приказов». [16]

Религиозная вражда играла огромную роль в этой войне, но она не сводилась к противоборству католиков с протестантами. Хотя королева была католичкой и большую поддержку королю оказывали ирландские католики, главным для короля оставалась его роль главы англиканской церкви, его право назначать и смещать епископов, быть верховным арбитром в вопросах вероисповедания. Среди сторонников парламента были пресвитериане, пуритане, индепенденты и множество представителей других ответвлений христианства, объединeнных только ненавистью к любой церковной иерархии. Когда войска короля потерпели поражение и сам он сдался в плен шотландцам (1646), борьба перешла в следующую стадию: пресвитериане, захватившие большинство в Палате общин, против индепендентов, доминировавших в созданной Кромвелем армии.

Боевые действия на время затихли, но смута продолжалась. Никто не знал, как управлять страной без короля, а о том, чтобы вернуть ему власть, не могло быть и речи. Возникает впечатление, что решение судить короля и предать его казни созрело в умах революционеров из желания достичь точки невозврата, обрести сплочeнность в беспрецедентном акте казни законного монарха.