Роберт Блэквилл: Война иными средствами

Bremmer and Hersh, «When America Stops Importing Energy».

IHS, «America’s New Energy Future», Executive Summary, 6.

Blackwell and O’Sullivan, «America’s Energy Edge».

Бум нефти и газа в Соединенных Штатах и других странах привел к тому, что международные санкции и союзнические усилия по борьбе с иранской ядерной программой устранили более 1 миллиона баррелей в сутки иранской нефти и минимизировали последствия этого события для остального мира. См. комментарии бывшего советника по национальной безопасности Тома Донилона на открытии Центра по проблемам глобальной политики в области энергетики при Колумбийском университете 24 апреля 2013 года. Эксперт в области энергетики Майкл Леви утверждает, что давление США на Иран опиралось на фактор внезапности (никто не ожидал такого роста добычи нефти): «Все разговоры о существенных геополитических преимуществах, однако, сводятся к тому, что будущие доходы уже никого не удивят. Предвидя подобные варианты, некоторые производители станут заблаговременно придерживать инвестиции… В таком мире неожиданный уход с рынка двух миллионов баррелей нефти в день благодаря санкциям однозначно поведет цены вверх. Неожиданный успех США не компенсирует непредвиденных убытков от санкций, потому что успех уже не будет неожиданным». Michael Levi, The Power Surge: Energy, Opportunity, and the Battle for America’s Future, reprint ed. (New York: Oxford University Press, 2014), 215. См также Dan Eberhart, «Strong Arm or Upper Hand: The Shale Revolution and US Geopolitics», Canary, May 1, 2014.

Lynn, «Shale Gas Revolution Will Create Winners, Losers».

Mitchell A. Orenstein, «Six Markets to Watch: Poland», Foreign Affairs, January/February 2014.

Marek Strzelecki and Isis Almeida, «Fracking Setback in Poland Dims Hope for Less Russian Gas», Bloomberg Business, October 10, 2014; O’Sullivan, «North American Energy Remakes the Geopolitical Landscape». Отчет Управления энергетической информации США (2013) снизил оценку польских запасов газа со 187 триллионов кубических футов (2011) до 148 триллионов кубических футов. Эта коррекция связана с более строгим следованием условию о содержании в сланцах по крайней мере 2 процентов минимального органического вещества. U.S. Energy Information Administration, «Technically Recoverable Shale Oil and Shale Gas Resources: An Assessment of 137 Shale Formations in 41 Countries Outside the United States», June 2013.

Erica S. Downs, «Implications of the U.S. Shale Energy Revolution for China», Brookings Institution, November 8, 2013.

Одним из основных геополитических преимуществ сланцевой революции для США является тот факт, что она побуждает национальные нефтяные компании Китая сокращать бизнес в странах, не слишком дружественных к Америке – например, в Иране. См. ibid.

«Fact Sheet: U.S.-China Joint Announcement on Climate Change and Clean Energy Cooperation», White House, Office of the Press Secretary, November 11, 2014.

Michael Porter, David Gee, and Gregory Pope, «America’s Unconventional Energy Opportunity: A Win-Win Plan for the Economy, the Environment, and a Lower-Carbon, Cleaner-Energy Future», Harvard Business School, June 2015.

Реалисты утверждают, что сила является «заменимым» инструментом государственной политики; либеральные критики полагают, что энергетические ресурсы сложно использовать стратегически в проблемных областях. Daniel Drezner, «Military Primacy Doesn’t Pay», International Security 38, no. 1 (Summer 2013): 78–79. Также см. Robert Keohane and Joseph Nye, Power and Interdependence (Boston, Mass.: Scott Foresman, 1978); Kenneth Waltz, Theory of International Politics (Long Grove, Ill.: Waveland Press, 2010); David Baldwin, Paradoxes of Power (New York: Blackwell, 1989); Robert Art, «American Foreign Policy and the Fungibility of Force», Security Studies 5, no. 4 (Summer 1996): 7–42.

Drezner, «Military Primacy Doesn’t Pay». См. также Michael J. Mazarr, «The Risks of Ignoring Strategic Insolvency», Washington Quarterly 35, no. 4 (2012): 7–22. Неудивительно, что министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф повторил эти соображения: «Из-за целого ряда факторов, включая существенно изменившийся глобальный ландшафт, изменения в природе власти, а также диверсификацию и многообразие государственных и негосударственных субъектов, конкуренция в наши дни в основном принимает невоенную форму… Крупные державы и развивающиеся страны сегодня равно не спешат использовать военные средства для улаживания соперничества, преодоления различий и даже для решения споров. Это обернулось постепенным возрождением ревизионизма во внешней политике». Mohammad Javad Zarif, «What Iran Really Wants: Iranian Foreign Policy in the Rouhani Era», Foreign Affairs, May/June 2014.

Требования локализации означали, что в России очень много американских и европейских корпоративных активов, потенциально уязвимых перед захватом при любом конфликте или эскалации конфликта. В некоторых случаях эти активы находились в совместном владении с российскими компаниями, которым грозили санкции (например, совместные предприятия «Газпрома» с Shell или Exxon). Matthew Philips, «Post Crimea, Exxon’s Partnership with Rosneft Feels Weird», Bloomberg Businessweek, March 20, 2014; Jack Farchy and Ed Crooks, «Shell Suspends Russian Shale Oil Venture with Gazprom Neft», Financial Times, October 3, 2014.