Александр Яковлев - Выступления [Сборник]

И если служба безопасности найдет в себе мужество полностью отринуть прошлое и встанет твердо на службу свободы выбора, на службу демократии и права, то, значит, она обязана защищать инакомыслие, без чего общество гибнет.

В этом вся загвоздка. Я понимаю, как психологически трудно переходить на другую систему ценностей. Власть терять всегда трудно, знаю это по себе. Но потеря власти физической — это обретение власти нравственной.

У службы безопасности есть место в обществе, вполне приемлемое. Но его надо еще определить, да еще в этом суетном мире. И чем скорее, тем лучше. И как бы ни были сладки воспоминания о власти, она ушла, и не надо жалеть об этом. Но в любом случае надо помнить, что прошлое — на крови — было беспощадно к человеку. И пусть никто не надеется, что человек будет милостив к такому прошлому.

Только пусть никто не ждет второго пришествия творца одномыслия — социал-большевизма. Честному человеку там места нет.

Уважаемый господин Председатель!

Уважаемые члены Совета!

Хотел бы сказать несколько слов о некоторых последствиях свободы, неожиданно свалившейся на голову России при равнодушии основной массы населения. Прежде всего, меня волнует свобода слова.

События породили чисто российский парадокс: свободы есть, а свободы нет. С одной стороны, можно критиковать власть, ходить на митинги, создавать любые партии, а с другой — воздух свободы какой-то спертый, засоренный. Свободного общественного контроля власти как не было, так и нет. Слово «запретить» снова становится любимым глаголом чиновников.

Сегодня ищут новую национальную идею, как если бы свобода не является единственно достойной идеей, единственно всеобъемлющей идеологией для современной России.

Когда наступила пора гласности, я отчетливо понимал, что свобода информации, обнажив сущностное содержание диктатуры, откроет людям глаза.

Так оно и вышло. Но что происходит сегодня, меня очень тревожит.

Серьезную тревогу вызывают угрозы и практические действия Государственной Думы, которая по духу своему является Центральным Комитетом коммунистов, направленные на то, чтобы принудить средства массовой информации плясать под ту же позорную музыку антисвободы, как и в прошлом.

Мне есть что вспомнить на этот счет.

Почти на всех Пленумах ЦК, чему бы они ни были посвящены, заунывно звучала одна и та же нота: печать распустилась, искажает работу партийных органов, унижает партийный и советский аппарат, подрывает авторитет власти, а мер никаких не принимается.

Те же песни и сегодня. Сегодня антиреформаторы прекрасно понимают, что, исчезни из нашей жизни свободное слово хотя бы на месяц, контрреформация неизбежна, причем в самых уродливых формах.

Вспомним, первое, что сделали большевики после захвата власти в октябре 1917 года: они закрыли все неугодные им газеты.

Ненависть фашистов и большевиков к свободному слову вполне органична и объяснима.

Но гораздо опаснее сегодня другое, а именно то, что электорат голосующих за большевиствующих и фашиствующих политиков и толпа, жаждущая новых разоблачений, компроматов, постепенно смыкаются друг с другом. Так было и при Сталине, который опирался на люмпенизированное общество, не имевшее ни собственности, ни власти.

Это одна и та же люмпенизированная и оболваненная масса, потомки тех, кто в старину «гулял» по приволжским землям, кто жег господские усадьбы, кто громил военные склады, устраивал еврейские погромы, кто видел в грязных доносах свой патриотический долг, для кого разрушение — жизненная стихия. На этой социальной базе и нынешние политические «вожди» большевиков тренируют «боевые отряды», готовые к новому витку преступлений.

После того как прогрессивные средства массовой информации и наиболее талантливые журналисты, опираясь на общественное мнение, расчистили дорогу для новой волны демократов образца 1991 года, они очень быстро оказались в трудном экономическом положении.

Самоупоение близостью к власти быстро прошло. Проблема экономического выживания начала душить романтику свободы. Да и в самой прессе, на мой взгляд, не все ладно.

Одна часть журналистов наперегонки бежит к власти, вымаливая разного рода поблажки.

Другие — на карачках ползут к оппозиции, чтобы успеть загодя первыми станцевать вальс лояльности — так, на всякий случай. Охотно передают поджигательские речи Зюганова, Анпилова, объявляющих 3-ю Отечественную войну, захват Кремля и уничтожение «предателей».