Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Страшные дни наступили двумя годами позже, когда южный фланг воинских частей Гитлера — седьмая армейская группа — перешла границу севернее Котовска и развернула наступление на Киев, Началась поспешная эвакуация жителей города. Будучи семьей офицера НКВД, мы попали в одну из первых групп выезжающих. Нас заверили, что мы уезжаем на короткое время — неделю, другую, не больше, и мы взяли с собой только самое необходимое. Моего отца с нами не было, и мама, одев как можно теплее меня, моего семилетнего брата Петю и двенадцатилетнюю сестру Машу, сумела вместе с нами как-то втиснуться в теплушку уходящего с эвакуированными товарного поезда. Мой старший брат Вася в это время находился в санатории для больных детей в Крыму. В конце концов, мы добрались до деревни Красное Курской области, где я родился. Наша семья никогда не вернется в Котовск.

Деревня находилась в семи километрах от Прохоровки — места знаменитого танкового сражения за Курск в июле 1943 года. Эта битва, одна из величайших и кровавых военных операций Второй мировой войны, была поворотным пунктом нашего противостояния с фашистской Германией. Когда закончилось сражение, из более чем семисот домов в нашей деревне неразрушенными осталось около двухсот.

Неоднократные попытки наступления на этом участке фронта, предпринимаемые немцами задолго до Курской битвы, вынудили нас после трех месяцев пребывания в Красном уехать дальше на восток. Для этого нам выделили возчика с лошадью и телегой. Моя мать ничем не могла помочь отчаявшемуся возчику, как вдруг за сутки до нашего запланированного отъезда внезапно объявился в деревне отец. Оказалось, он получил краткосрочный отпуск — только чтобы перевезти нас на новое место, — и вот радостные, что хоть и ненадолго, опять вместе, всей семьей, мы влились в колонну гражданских беженцев, уходящих от наступающих немцев кто как мог — пешком, на телегах или автомашинах.

Мы направлялись в Воронеж, находящийся на расстоянии около 300 километров к востоку от Курска. Я не пожелаю своему злейшему врагу повторить наше путешествие. Некоторые колхозы уводили с собой стада овец и коров. Давно недоенные, они нещадно и жалобно мычали, находясь среди этого скопища людей, телег и машин, медленно передвигающегося на восток. На обочине лежали разлагающиеся трупы животных — лошадей, коров и др. Из-за опасения бомбардировок мы старались избегать открытых пространств, передвигаясь через лесные массивы или перелески. Так продолжалось восемнадцать долгих дней. Над головой летали немецкие истребители, разбрасывая антисоветские листовки, а навстречу нам пешим строем двигались колонны хмурых и небритых советских солдат.

Наконец, измученные и истощенные, мы добрались до Воронежа, где отец, попрощавшись с нами, посадил нас на поезд, направляющийся в Казахстан. Поезд шел очень медленно, останавливаясь на каждом полустанке, чтобы пропустить идущие навстречу эшелоны с войсками и техникой, отправляющимися на фронт. Нашим пунктом назначения стал промышленный город Кызыл-орда, расположенный в верховьях реки Сырдарья, песчаной, почти лишенной какой-либо растительности местности в южной части этого региона. Нас устроили в сарае, принадлежащем казахской семье, в небольшом двухкомнатном доме которой уже жила другая семья беженцев из пяти человек. В первые дни нам было очень холодно и голодно. Мы соорудили что-то вроде топчана, где мы, чтобы как-то согреться, спали все вчетвером — даже тогда, когда Петр и Маша заболели тифом.

Маме потребовались недели, чтобы собрать различные справки и документы, необходимые для подтверждения нашего статуса беженцев, позволяющего получать по карточкам строго лимитируемые продукты. Их для семьи из четверых было явно недостаточно, и она вместе с другими эвакуированными стала ходить по ближайшим деревням и поселкам, меняя на еду кое-какие оставшиеся еще у нас вещи или просто прося милостыню. Что касается меня, то я старался пристроиться за едущими телегами или грузовиками, везущими на рынок то, что было выращено на полях или в огородах, и, стремглав опережая других, подбирать иногда сваливающиеся с них овощи или фрукты. Наступило лето, я часто наблюдал, как казахские дети играют в подобие известной в России игры «расшибалка», где надо было выиграть как можно больше разноцветных камешков, вместо которых здесь использовались мясные косточки. Я не мог в этой игре участвовать, поскольку она велась на деньги, которых у меня не было. Когда я объяснил это одному из участников, хорошо одетому казахскому мальчику, он молча полез в свой карман и сунул в мою ладонь несколько драгоценных копеек. Я был ошеломлен этим королевским подарком, его доброта отражала достаточно хорошее отношение местных жителей к эвакуированным беженцам.