Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

После разоблачения Хансена многие из его бывших коллег не могли объяснить, как он мог эффективно работать одновременно и на ФБР, и против него. Для Мейджора это не было загадкой. Он понимал, что Хансен хотел быть и считал себя великим магом — волшебником, который запросто мог позволить себе получать и предлагать разведывательную информацию каледой из двух сторон, разделенных рубежами холодной войны. Он имел все воз-молшости это делать, поскольку читал практически все, что приходило с «той» стороны. Являясь руководителем группы анализа, он получал копию каждого документа, добываемого спецслужбами США. «Он был, как соединительная труба, — подумал Мейджор после ареста Хансена. — К нему практически все входило, и все от него выходило». Хансен занимал достаточно высокую должность, чтобы иметь широкий доступ к информации ФБР, и одновременно, будучи заместителем, а не начальником своего подразделения, мог, не имея права на получение некоторых документов, просто их читать.

Как правило, он сторонился внутрислужебных споров и разборок. Однажды Хансен появился в кабинете Мейджора, и тот понял, что сейчас услышит что-то интересное.

— Вы знаете, почему ФБР никак не может одолеть русских? — спросил Хансен.

— Ну и почему же, Боб?

— Потому что Бюро не использует метод «петля OODA» [1] «Петля OODA». OODA — Observation (наблюдение), Orientation (ориентация), Decision (решение), Action (действие) — термин, используемый в ВВС США для характеристики процесса принятия решений пилотами-истребителями. Поскольку в боевых действиях он применяется постоянно, отсюда и название — «петля OODA». .

— Да, пилоты знают об этом, — продолжал Хансен. — Если вы совершенствуете свое воздушное мастерство в школе высшего пилотажа, инструкторы вдалбливают вам в голову, что вы должны видеть обстановку вокруг и реагировать гораздо быстрее, чем тот парень, который вас преследует. Если это вам удается, вы можете быстрее сделать маневр, очутиться сзади и его сбить. Асы понимают, что умение видеть все вокруг, оценивать и быстро реагировать позволяет стать победителем. ФБР — слишком бюрократическая структура. Прежде чем принять какое-либо решение, мы долго что-то изучаем, собираем совещания и т. п. Мы просто погрязли в консультациях, спорах, оценках и пр. Если бы Бюро могло быстро анализировать возникающие ситуации и быстро принимать соответствующие решения, мы могли бы одержать верх над КГБ.

Мейджор подумал, что Хансен прав. Штаб-квартира Бюро представляла собой гигантский бюрократический аппарат. Позже он понял, что Хансен не просто теоретизировал, а высказывал здравые мысли на основе собственного опыта работы. Когда Мейджор ознакомился с материалами судебного разбирательства дела Хансена, он убедился, как быстро — в зависимости от обстоятельств — менял оперативную тактику его бывший подчиненный, то есть делал как раз то, в чем когда-то убеждал Мейджора.

В большинстве разведывательных операций контрразведка обращает основное внимание на свой объект — сотрудника разведки противника, о котором кое-что знает и которого реально видит, а не на агента, с которым тот работает и о котором контрразведчикам в подавляющих случаях пока ничего не известно. Поэтому с точки зрения оптимальных условий безопасности всегда имеет смысл снижать активность разведчика и увеличивать активность агента. Именно это всегда пытался делать Хансен, работая с советской разведкой. Агент использовал метод OODA на практике, каждый раз проверяя ФБР на этом, мы же просто следовали его тактике. Мейджор с сожалением признался себе, что было практически невозможно внедрить этот метод в практику работы такого бюрократического монстра, каким является ФБР. «Но в конце концов Хансену удалось нас убедить».

Работать с агентом, о котором тебе практически ничего не известно, — такое самым лучшим вариантом не назовешь. Хотелось бы знать об «Источнике» как можно больше, это в равной степени относилось ко всем агентам. Переусердствовать в этом было нельзя из-за опасности скомпрометировать его нашими усилиями, и, естественно, никто не собирался рисковать ценной информацией, которую мы получали от агента. Поэтому резидентура начала понемногу и спокойно собирать о Хансене любые сведения физического характера, которые могли бы в итоге привести нас к нему. Несмотря на всю осторожность по обеспечению безопасности агента, нам удалось получить и сохранить два вещественных доказательства, которые пятнадцать лет спустя все-таки помогли установить его личность: записанный на пленку разговор с ним по телефону и пластиковый пакет, который он использовал для передачи нам секретных документов, где удалось обнаружить отпечатки его пальцев. Эти вещи хранились в Ясенево вместе с оперативным делом на агента.