Игорь Чёрный - «Боже, Царя храни…»

Мы привыкли к тому, что действия современной фантастики, посвященной будущему, особенно космическому будущему, происходят в рамках некоей Всепланетной Империи с центром на Земле (или Терре — как ее ни назови, но колыбель человечества почти у всех фантастов одна) и единым повелителем всех Объединенных миров. Это воспринимается как данность. Но каким образом эти самые миры объединились, как возникла Империя, — об этом почти никто не писал. Р.Злотников, видимо, решил восполнить досадный пробел, образовавшийся в мировой фантастике, задумав гигантскую эпопею о создании сначала всеземной, а затем, возможно, и вселенской Империи. По крайней мере, именно это вытекает из авторского предисловия к роману.

Вступление это выполняет сразу несколько функций. С одной стороны, предисловие к роману — это как увертюра к классической опере. В нем звучат все те мотивы и сюжеты, которые прозвучат в книге.

С другой, — перед нами типичная программа, авторское кредо. Писатель исповедуется в том, как он пришел к мысли о создании своего романа, как стал адептом монархической идеи. Хотя назвать его таковым в полном смысле слова нельзя. «Монархизм» Злотникова, декларируемый им уже не в первом его сочинении (вспомним, хотя бы роман «Русские сказки»), нуждается в особых оговорках и уточнениях. Это не махровый, кондовый и посконный русский монархизм с идефикс восстановления законной династии Романовых. Автор отмежевывается от такового, полемизирует с ним устами своего главного героя (дебаты Дмитрия Ивановича Ярославичева с Мещовским-Дворником), трезво глядя на вещи и понимая невозможность развития ситуации по сценарию, предлагаемому сторонниками реставрации. Идеи Злотникова лучше охарактеризовать термином «неомонархизм», т. е. монархизм в новых геополитических условиях.

Государству, считает фантаст, нужен Государь. Тот человек, который, может быть, и не играет какой-то активной роли в повседневной политике страны. Ну, устраивает балы и торжественные приемы и выходы, встречается с руководителями других держав. Но в годину великих потрясений и бедствий народных именно он становится во главе всего и отвечает за все перед Богом и людьми. Почему этого не может делать обычный всенародно избранный Президент? Убедительных объяснений тому мы не получили. Или просто не поняли по недостатку веры или воспитания. Потому как для принятия новых идей совершенно необходимы и новые люди. Не зря, ох, не зря водил Моисей сорок лет народ свой по пустыне, чтобы умерли все те, кто помнил рабство. А мы только-только отметили десятилетие распада нашей коммунистической, «без царя и Бога в голове» страны. Нам и президентское правление еще в диковинку, вон сколько споров вокруг него до сих пор.

Конечно же, «Виват император!» по своему жанру — утопия. Причем утопия социальная. Злотников проделал огромную работу по сбору и систематизации разнообразного материала, работающего на его концепцию. Здесь и изучение трактатов Аристотеля (которые неплохо было бы дополнить сочинениями Платона и Макиавелли), и анализ тенденций в новейшей истории Европы и Азии. В романе много философских размышлений и рассуждений, публицистичности, порой затмевающей собственно поэзию, художественность. Писателю, как некогда классицистам, важнее донести до потребителя его текста некую идею, чем отделывать различные эпизоды, портреты, образы, шлифовать и индивидуализировать речевые характеристики героев. Так бывает, особенно, когда имеешь дело с текстом, служащим как бы преддверием к бесконечной, ведомой одному лишь архитектору, анфиладе комнат, которой и является любой сериал.

В то же время, в книге есть множество удачных моментов и находок, не позволяющих говорить о романе Злотникова, как о беллетризированном политическом трактате. Это, в первую очередь, относится к поэтике произведения, его сюжетно-композиционной организации. «Виват император!» эпичен и в то же время является образцом уплотненной прозы. При сравнительно небольшом объеме страниц, писателю сумел разместить на них достаточно обширный материал. Книга многолюдна, в ней большое количество действующих лиц. Охвачен значительный хронологический отрезок. Начинаясь чуть ли не в дни сегодняшние, сюжет плавно и незаметно переходит в ближайшее будущее. И делается это без утомительных и ненужных для основного событийного ряда подробностей, а как-то само собой. Фантаст еще раз подтвердил свое реноме автора динамичных и остросюжетных произведений.