Эдуард Лимонов - Азбука. «Император» и другие мнения

— Это потому что я один понимаю, что там на этом диске. — позволил себе улыбнуться он.

Зевал он, по-видимому, потому что отсыпался у себя в кабинете либо от дежурства, либо от девки. Молодой же.

Войдя в работу со мной он реально перевоплотился, перестал зевать и стал проницательным и догадливым. В конце концов он выдал консультативное заключение № 981. Написал, что пациент С.Э.В. 1943 года рождения обратился в отделение, жалобы: на ограничение открывания рта. Боли в области кончика языка и околоушножевательной области слева.

Объективно, пишет Кузнецов: открывание рта ограничено до 2 см., при активном открывании рта — боли в нижнем отделе околоушножевательной мышцы. В области кончика языка определяются папулы, болезненные при пальпации — герпетического генеза (учитывая анамнез).

Диагноз: мышечная контрактура нижней челюсти слева на фоне герпетической инфекции.

Рекомендовано лечение основного заболевания — герпетической инфекции. Консультация вирусолога. Динамическое наблюдение у челюстно-лицевого хирурга.

Вчера был у чудесного доктора, как из кино. В Волынской больнице, челюстно-лицевой хирург, Митрошенков П. Н. Взъерошенный весь, большой. Седая бородка, очки. Когда писал на компе, то шевелил губами. Рассеянный чуть-чуть, как бы отвлечённый чем-то.

Нам обоим доставляло удовольствие общение: что мы такие чудесные оба, у него массивные волосатые руки из рукавов халата. По-моему подрагивают. Как же он операции делает?

В хирургическом отделении было пустынно как в холле рейхсканцелярии. И приехал я рано. Он шевелился в глубине ординаторской. Дверь была полуоткрыта.

Мы было прошли (я и Богер, Богер сказал, что нам нужно в «ординаторскую», но я дошёл до освещённого острова медсестёр, кликнул «Живые есть?!») вышла не спеша сестра и подтвердила Богера, да вам нужно в «ординаторскую».

А Митрошенков в приоткрытой двери, склонившись, что-то делал. Я вспомнил, что на Ближнем Востоке митраизм предшествовал христианству, и у митраизма многое заимствовано из манихейства.

Хорошо быть многознающим, подумал я.

Доктор Митрошенков ничего не знал о моём заболевании. Не знал, почему у меня рот открывается только на 1,5 сантиметра. Но посетить его и говорить с ним было приятно. И ему со мной, я видел.

Мы сошлись — два продукта воспитания, образования и таланта. Два великолепных русских. Наслаждались друг другом.

Впоследствии, он, впрочем, ничем мне не помог. Не рассмотрел херпес на моём языке, принял его за язву и предположил, что язва вызвана слишком острыми краями зубов. А ведь за четыре года, прошедшие со времени, когда мне поставили эти зубы, надев их на импланты, у меня никакой язвы не образовалось.

Вот так, приятный доктор, кандидат медицинских наук, однако недогадливый медик.

Второй раз приехав в Волынскую Клиническую больницу № 1 при Управлении делами Президента, мы поднялись на второй этаж хирургического отделения и сели в коридоре рядом с дверью в «Ординаторскую».

Там нам пришлось проторчать где-то часа два, поскольку доктор Митрошенков П. Н. был на операции.

Фамилию Митрошенков я постарался запомнить, ориентируясь на имя популярного в первые столетия по Рождеству Христову Бога Митры (отсюда «митраизм»).

Поневоле пришлось наблюдать жизнь клинической больницы. Больным развезли еду, а потом они потянулись сдавать пустые тарелки после еды в посудомойню.

Приходил некий статный жеребец в белом халате, со свитой. Как видно — начальник. Окружён был свитой из козочек в белых халатах и нескольких долговязых льстивых male медиков. А одна девка, видимо его протеже (жеребца), щеголяла в красной сарже (брюки, топ) и была невозможно долговяза.

Богер похрапывал всей тушей рядом, время от времени просыпаясь. А я наслаждался Волынской клиникой при Управлении делами Президента. Запахами её солдатской пищи (больным всегда готовят солдатскую) и думал, что в клинике всегда происходит обновление жизни. Если ты пережил операцию, — то это надежда на новую жизнь…

Когда мы его уже не ждали, появился кандидат наук, челюстнолицевой хирург, фамилию его я вспомнил с «митраизма» — религии начала 1-го тысячелетия, пришла она с востока.

Митрошенков торопился, я встал и произнёс: О, доктор, я к Вам сегодня первый. Можно войти с Вами?

Да — сказал он, и мы вошли.

С небольшим нажимом я убедил его присоединиться к мнению гнатолога Кузнецова.

В результате к. н. с митраистической фамилией изготовил бумагу, которая заканчивалась так: