Эрик Котляр - Звезды МУРа. Золотой век московского сыска

Хроника, что попала к нам в руки, сохраняет перечень дел преступного мира прошлого времени. Тем не менее, они могут оказать влияние на текущие события сегодня.

Между тем, в работах по исследованию истории организованной преступности говорится, что в середине семидесятых годов КГБ СССР затребовал у органов МВД все дела по ворам в законе. Совпадение сведений о действиях органов КГБ с фактами приводимых нами воровских хроник в тот период, многое делает понятным. -Авт.)

Популярных катранов в Москве было три. Ассирийский на Селезнёвке, на Войковской, где собирались научные работники, торгаши, валютчики, крупные спекулянты. Там играли на очень большие деньги. Третий катран располагался на Таганке, у «Полковника». Этот катран жёстко контролировал КГБ СССР. Об этом было известно всем игрокам, и, тем не менее, туда ходили и проигрывали там помногу. Самый удачливый игрок в трёх катранах и на съездах игроков в Сочи был Тайванчик. О нём можно написать много историй.

Хотя бы и о том, как Япончик вместе с Тайванчиком собирали «лаве» с трёх катранов, чтобы разместить эти деньги потом на том самом банковском счёте..

Наказание Тайванчик отбывал в лагере № 10 строгого режима. Правда, срок у него был небольшой, всего два года, да и освободился он по УДО. Хотя в те годы это было «за подляк». Но воры, которые отбывали в лагере свои сроки, Сашка «Север» и Вова «Шмель», предпочли закрыть на это глаза. Встречали освободившегося Тайванчика с популярной в то время эстрадной музыкальной группой…

Ассирийский «катран» на Селезнёвке часто посещал Игорь Байбаков, сын председателя Госплана СССР, типичный представитель советской «золотой молодёжи». Он постоянно проигрывал большие деньги и Иваньков его всё время выручал, ссужая значительные суммы. Конечно, парень попал в зависимость. Самое смешное, что, помогая сыну Байбакова, Япончик эти деньги брал у самих же ассирийских шулеров, к которым эти деньги вскоре возвращались после очередного проигрыша…

В этом катране немало времени проводил брат Амирана Квантришвили Отари. Причём он также пользовался услугами Иванькова, так как постоянно проигрывался на крупный долг. У Отарика была судимость за изнасилование, но это не помешало ему сделаться тренером по вольной борьбе в спортивном обществе милиции «Динамо» и завести хорошие знакомства на Огарёва, 6 и Петровке, 38. Чем и воспользовался Иваньков, который через адвокатов смог получать «малявы» от Монгола.

Чтобы реабилитировать Монгола перед славянским ворами в законе, надо было возобновить поставки «грева» во Владимирскую «крытку» для поддержки там Васи Бриллианта и Витьки Малинки. Эту заботу после ареста Монгола должен был взять на себя теперь Иваньков. По просьбе Монгола он доставлял «грев» ещё для Юрки «Золотого» и Семёна «Портного» в Златоустской «крытке».

Всё это требовалось для укрепления авторитета Монгола в заключении.

Суммы, которые «отгоняли» для «грева» в эти тюрьмы, намного превышали те деньги, что унесли из квартиры Фатимы.

Впрочем, по схеме Иванькова в Москве под контролем находились все крупные спекулянты, фарцовщики, валютчики и коллекционеры антиквариата. Общаковые деньги собирали сами крупные воротилы запрещённого тогда подпольного бизнеса. Например, со спекулянтов собирал «налоги» Леонид Шпеер, бывший судимый валютчик, проходивший по одному делу с Евгением Пряхиным-Китайцем, любовником Галины Китаевой. Этот Шпеер женился на Галине Китаевой, после того, как она порвала отношения с Пряхиным. Он собирал ежемесячно в казну Япончика по 50 тысяч рублей.

Япончику больше не надо было заниматься «разгонами». Новая его роль заключалась в том, чтобы получать «лаве», которые к нему везли со всех концов Москвы, и переводить их на тот самый счёт в банке. Для «грева» высокопоставленной братвы вполне хватало.

Монголу дали срок по ста сорока шести статьям! (Не слабо!) Крутой мужик по воровским понятиям сам полностью «загрузился», взяв на себя все восемь вменяемых ему эпизодов. Некоторых своих друзей он «отмазал». Например, Виталия Балду. Его признали шизофреником, и он уехал в знаменитую Сычевку в Смоленской области («дурку»).

Конечно же, Монгол позаботился о том, чтобы суровая рука закона не коснулась в полной мере Вячеслава Иванькова. Во время процесса он находился под подпиской о невыезде, как подельник поневоле. Он прошёл только по одному эпизоду и то, как «соучастник под угрозой расправы». В итоге получил четыре условных года.