Трэвис Джеппсен - Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира

Поэтому, если не считать Хва, на данный момент наша компания состоит только из Алека, Мин и меня.

Мы направляемся на Пхеньянскую киностудию! Мне очень давно хотелось попасть туда, но ни в одну из предыдущих поездок это место не входило в туристическую программу. Киностудия – одно из любимейших мест Ким Чен Ира. Его отец посещал студию всего двадцать три раза за всю жизнь. Что касается Ким Чен Ира, то имеется достоверная информация о более чем трех тысячах посещений этого места. Получается, что каждый день, когда на студии проводились съемки, он появлялся там. Эти данные выбиты на мемориальной доске, находящейся рядом с центральным входом.

Судя по всему, Ким Чен Ын не разделяет любви своего отца к кино. Наш гид – взъерошенный мужчина средних лет, одетый во френч в стиле Мао, – говорит с печалью в голосе, что Маршал все-таки должен посетить студию когда-нибудь в ближайшем будущем. «Хотя ему будут тут рады в любое время», – быстро добавляет он с таким видом, будто бы кто-то из нас сможет при случае передать это сообщение его адресату. Через небольшую площадь напротив обязательных бронзовых статуй видна стена, на которой изображен Ким Ир Сен в окружении актеров в сценических костюмах, взирающих на Великого Вождя в ожидании бесценных указаний. Здание студии прилегает к Музею Министерства культуры и искусства, который, что предсказуемо, является храмом, возведенным в честь Ким Чен Ира, занимавшего пост главы министерства.

Принимая во внимание невыносимый зной, наш гид вежливо предлагает провести экскурсию по открытым съемочным площадкам, не выходя из нашего микроавтобуса, в котором благодаря кондиционеру прохладно. Сами площадки практически пусты. Я спрашиваю, есть ли сейчас какие-то фильмы в производстве. Два – отвечает он, и в обоих главные герои – женщины: один – о «Девочке-матери», другой – о регулировщице. Возможно, ремейк «классического шедевра» «Регулировщица на перекрестке»?

То, что мы видим на открытых площадках, говорит о крайне ограниченном наборе тем, вокруг которых крутятся сюжеты всех северокорейских фильмов. Стоят макеты традиционных корейских хижин и домов – для описания идиллии, предшествовавшей вторжению японцев. Тут же фотостенд с изображениями разнообразных костюмов, которые есть на студии и в которые любители косплея за небольшую плату могут облачиться, чтобы сфотографироваться на память. А вот улица, которая должна демонстрировать неряшливость капиталистического Сеула или, по крайней мере, того, на что этот город был похож в 1960-е годы. Далее – Токио тех же лет в миниатюре. Обе декорации обильно сдобрены наглядными знаками эксплуатации человека человеком, например, нарисованными рекламными плакатами, которые предлагают услуги проституток. Для сцен, происходящих в Европе, есть коттедж в английском стиле. В отличие от Голливуда, все киношные здания-макеты построены так, что их внутренняя обстановка соответствует внешнему облику. Поэтому если снаружи здание изображает аптеку или бар, то и внутри оно окажется именно аптекой или баром. Гид говорит, что это – блестящая инновация, уникальный вклад в индустрию производства кино со стороны Ким Чен Ира. Определенно, это улучшение расточительного голливудского подхода к постройке декораций.

Внезапно Мин издает пронзительный визг и кричит Хва, чтобы тот обернулся.

«Это действительно… ОНИ?» – спрашивает она гида, указывая на трех седеющих мужчин, которые выходят из домика, похожего на гримерку.

Хмм, действительно, ОНИ. Три самые любимые кинозвезды Мин. Мы выбираемся из микроавтобуса, чтобы сфотографироваться с этими живыми иконами «Чучхевуда» [54] В оригинале автор использует слово «Norlywood». – Примеч. пер . , звездами таких блокбастеров, как «Наш аромат», «Приказ № 027» и «Нация и судьба», часть 61 [55] Это два северокорейских фильма и сериал, снятые в промежутке между серединой 1980-х и 2000-х годов. – Примеч. пер . . Мин тоже хочет фото со знаменитостями – она дает свой телефон Алеку, который щелкает ее, позирующую рядом с актерами.

На обратном пути с киностудии мы проезжаем вдоль удаленных уголков реки Потхонган. Вдали виднеется новый белый многоквартирный дом типа пригородного. «Вы видите это? – кричит Мин. – Белое здание? Тут я живу».

«В самом деле? Ну, тогда давайте остановимся тут на обед», – подшучиваю я, зная, что никаких денег будет недостаточно, чтобы какая-нибудь инминбанчжан позволила американскому ублюдку зайти внутрь.