Терри Пратчетт - Опечатки

Но эта газета мне заплатила. Кстати, это тоже важный совет.

Когда мне было тринадцать, я поехал на первый в своей жизни научно-фантастический конвент. Когда это было? Так давно, что все, кроме Майка Муркока, явились в спортивных пиджаках.

Почти все авторы научной фантастики раньше были ее фанатами. Они все привыкли не платить долги, а передавать опыт. Я не знаю ни одного другого литературного круга, в котором известные авторы так возились бы с новичками и растили бы себе конкурентов.

Я вернулся с конвента, твердо решив стать писателем. В конце концов, я уже пожал руку Артуру Кларку, так что теперь мне нужно было просто работать…

Первое, что я сделал, закончив писать книгу, – начал писать вторую. Такой план действий предлагал, кажется, Дуглас Адамс, хотя сам он, как известно, не сумел последовать своему совету.

Последние несколько месяцев работы над книгой очень утомительны. Письма летают туда-сюда, американскому издателю приходится объяснять все коннотации слова «какашка», он серьезно соглашается, что заменить его на «говешку» невозможно, автор таращится в текст, который прочитал уже столько раз, что совершенно утратил нить повествования, переписывает и отделывает его, а потом нажимает кнопку «Отправить». Текст улетает. В наше время автор лишен даже успокаивающей возможности распечатать рукопись. Только что вы были писателем, а теперь вы просто что-то написали. И именно в этот момент, когда теплое розовое свечение, которое окружает вас после окончания книги, уступает место черной послеродовой депрессии, из-за того что вы закончили книгу, нужно начинать сначала. К тому же это отличное оправдание – можно не убирать справочники. Сложно от этого отмахнуться, сидя в кабинете, где одни книги лежат в других вместо закладок.

Следующая вещь – пока еще не книга. Это введение, вероятное название, какие-то наброски, которые могут позднее стать сценами, диалоги, газетные вырезки, закладки в старом учебнике или даже десять тысяч слов, напечатанных на пробу. Вы не тратите время зря. Вы снова в игре. Вы работаете над книгой. Вы настраиваете свой внутренний радиоприемник. Когда вы поймаете частоту будущей книги, информация немедленно погребет вас под собой.

О чем-то говорят по телевизору. Посторонняя книга сообщает исторический факт, который вам совершенно необходимо узнать в эту самую секунду. Вы сидите на ужине рядом с послом, который хочет поговорить о юридической коллизии, возникающей в случае убийства на территории посольства, если убийца выбегает наружу, то есть технически в другую страну, и сюжет жадно заглатывает эту мысль.

Люди – отличный источник информации. Может быть, даже лучший. Старый постовой расскажет вам о службе в полиции больше любого учебника. Пожилая дама с радостью поговорит о жизни акушерки в тридцатые годы, без всяких врачей, когда при взгляде на пациентку кровь стыла в жилах. Почтальон в отставке поведает, что разносить почту по утрам непросто не только из-за собак.

Разумеется, вы постоянно впитываете какую-то информацию. Нет ничего лучше тех сведений, которые вы получаете, когда просто развлекаетесь. На фестивале в Хей-он-Уай я увел из-под носа всех остальных авторов не слишком-то известную «Энциклопедию торговых и деловых анекдотов, содержащую интересные сведения и факты, замечательные шутки и трактовки…» (и так далее, всего шестьдесят четыре слова). Почти на каждой странице встречаются очевидные сокровища: например, в Нью-Йорке был знаменитый финансист по имени Рыбная консерва. Есть там и то, что я назвал бы открытиями второго порядка: например, представьте себе мрачный восторг викторианского автора, который пишет о семье знаменитых немецких финансистов и вдруг натыкается на фразу: «Вскоре в Нижней Саксонии жило множество богатых Фуггеров». И наконец, я смог немного лучше понять людей, для которых деньги – не средство к существованию и даже не средство получить еще больше денег, а просто окружающая среда.

За долгие годы я узнал одну или две важные вещи. Во-первых, лучшее время для работы над книгой – сразу после пробуждения. Не нужно даже вставать с постели. Мне кажется, что по ночам мой мозг заимствует какой-то другой писатель, получше. На этой стадии очень нужен блокнот. А еще важно проснуться до конца. Если бы я проснулся, то, наверное, записал бы вчера на бумажке не только «мегаПЕД». Возможно, тут зашифрован какой-то сюжет. Не спрашивайте. Я просто записал это слово.