Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Тенденция к формированию внутриэлитного консенсуса оставалась ведущей, наиболее перспективной линией политического процесса, несмотря на продолжавшиеся всплески информационной войны. По общему мнению Политологов, этих всплесков едва ли удастся в полной мере избежать до думских выборов, так как каждый блок вынужден был вести жесткую борьбу за свой электорат с другими политическими субъектами. Однако вслед за этим российский политический процесс оказался бы на распутье, поскольку элита оказалась перед выбором модели своей консолидации накануне президентских выборов.

Теоретически здесь были возможны два основных варианта — консолидация вокруг слабого, непопулярного лидера, обязанного своим выдвижением и избранием узкому слою элиты, прежде всего олигархам (модель 1996 г.), и консолидация вокруг сильного политика, пользующегося широкой поддержкой населения (условно говоря, модель 1991 г.), менее зависящего от олигархической прослойки. Модель 1996 года была выгодна в первую очередь именно олигархии — прикладывая свои ресурсы к избирательной кампании, она брала на себя решение основной задачи, консолидируя электорат по модели голосования за наименьшее зло, чтобы затем, прикрываясь президентом, вершить судьбы страны в своих узкогрупповых интересах.

Именно этот вариант и рассматривался еще недавно большинством политологов в качестве наиболее вероятной траектории предстоящей президентской кампании.

Главными особенностями выборов, организованных по такой модели, неизбежно стали бы борьба с мифической угрозой реставрации, нагнетание истерии, как это было на последних выборах на Украине, широкое использование подтасовок и провокаций, а общество в очередной раз было бы вынуждено испытать глубокую психологическую травму, от которой в течение длительного времени трудно прийти в себя.

Принципиально иная возможность обозначилась лишь тогда, когда на горизонте появился сильный лидер, способный заручиться консолидированной поддержкой одновременно и большинства групп населения, и влиятельных элитных слоев. Было ясно: если В. Путин сохранит до президентских выборов возможность консолидации вокруг себя широкого спектра политических сил, то политическое развитие страны могло принять иной характер.

В итоге такой лидер оказался бы в сравнительно меньшей зависимости от олигархии и ее интересов. Он получил бы большее пространство для маневрирования, решения кадровых проблем, выбора курса, отталкиваясь при этом не от частных, групповых, а от общенациональных интересов.

Место оппозиции в политических процессах, согласно вышесказанному, во многом зависело от того, какой вариант — 1991 или 1996 года, сильного или слабого лидерства — будет избран в 2000 году элитой при выходе электорального процесса на президентский цикл.

Преимущественная линия развития в отношениях между Кремлем и оппозицией исходила из того, что Кремль предполагал: на данном этапе, до выхода на президентские выборы, его главным врагом является блок ОВР, который не хочет следовать в фарватере Кремля и стремится выйти на выборы самостоятельно. Отсюда и основная задача, состоящая, прежде всего, в том, чтобы разгромить ослушников, которые «бегут впереди паровоза», лишить их ресурсов и насильно заставить присоединиться к выбору Кремля, чтобы затем вновь отбросить этот блок или, точнее, то, что от него останется, прочь от власти, остающейся в руках олигархического меньшинства, контролирующего президента, силовые структуры и страну.

Соответственно на этом же этапе, предваряющем президентские выборы, решалась и задача «подкармливания» оппозиции, которая в рамках борьбы за Думу рассматривалась не как противник, а как партнер, способный нанести удар по блоку ОВР, чтобы ослабить и обескровить его. Именно поэтому КПРФ оказалась наиболее состоятельной из всех партий, вышедших на финишную прямую парламентских выборов.

Однако после возникновения отмеченной выше тенденции к консолидации элиты вокруг «сильной» фигуры такой замысловатый план явно терял свой рациональный смысл. Напротив, с точки зрения кандидата в президенты В. Путина было бы рационально, договорившись с ОВР, действовать не в интересах поражения в Думе основных центристских группировок, а в интересах их успеха, так как лишь в этом случае у будущего президента появился бы реальный шанс, утерянный Б. Ельциным, действовать, опираясь на Думу, проводить реформы как в экономике, так и в политической сфере, не опасаясь сильной оппозиции, способной воспользоваться отсутствием у правительства массовой поддержки и перехватить власть. При таком раскладе сил, кстати, появлялась возможность и для еще большей интеграции оппозиции. Это оказалось очевидным, когда стало выясняться, что оппозиция также обнаружила готовность к согласию с властью по некоторым базовым проблемам российской политики, что выразилось как в ее поддержке действий правительства в Чечне, так и в участии определенных групп истеблишмента воспрепятствовать разрушительным акциям олигархических СМИ, по-прежнему видевших своей основной целью уничтожение центристского блока ОВР.