Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Главной причиной ослабления внутренней устойчивости команды Б. Ельцина стали острые разногласия, возникшие после того, как Кремль попытался резко усилить контроль над основными финансовыми потоками, приступив фактически к очередному переделу собственности. Эти разногласия явились причиной усиления трений в президентской команде, ослабляли ее внутреннюю консолидацию, что достаточно рельефно выразилось, например, в резком расхождении позиций Б. Березовского и А. Чубайса. Если первый стремился к конфронтации с группой Ю. Лужкова, то второй явно не исключал возможности достижения компромисса и нередко это демонстрировал.

Начатая в конце мая — начале июня атака Кремля на позиции естественных монополий дала крайне незначительные результаты: не удалось сменить правление ни в одной из известных корпораций. Вместе с тем значительно ухудшилось позиционное положение президентской группировки, так как Кремль недвусмысленно продемонстрировал российской элите свои агрессивные намерения, что ускорило процесс ее консолидации на антикремлевских позициях.

Правда, определенные дивиденды предшествовавшая фаза принесла и Кремлю. Важнейшим направлением его позиционных маневров стало налаживание отношений с С. Степашиным. На фоне обострения конфликта между Кремлем и Ю. Лужковым для Б. Ельцина стало особенно важно предупредить вполне реальную опасность сближения премьера с Ю. Лужковым и Е. Примаковым.

Аналитики не раз высказывали предположение, что Кремль ревниво следил за развитием контактов между столичным градоначальником и председателем правительства. Подобные предположения были не беспочвенны, что и подтверждалось многочисленными фактами, бросающимися в глаза. Например, окружение президента весьма нервно отреагировало на июньские совместные выходы на публику Ю. Лужкова и С. Степашина в дни пушкинских торжеств.

Весомость опасениям Кремля придавало то обстоятельство, что С. Степашин, как отмечали наблюдатели, никогда прежде не воспринимался как человек из окружения президента и не чувствовал себя в Кремле человеком «семьи». Однако в новой ситуации продолжать держать премьера в подвешенном состоянии стало опасно.

По мере обострения конфликта с мэром Кремль начал заметно «утеплять» отношения с С. Степашиным. В прессе, например, появились сообщения о налаживании регулярных встреч и консультаций между руководством президентской администрации и главой кабинета, а также получила хождение версия о том, что Кремль начал рассматривать премьера в качестве вполне приемлемой кандидатуры на пост будущего президента.

Заметно к лучшему изменилось отношение Кремля к премьеру после того, как он выступил на стороне президента, очутившись в сложной ситуации выбора в конфликте между кремлевской командой и Ю. Лужковым.

С. Степашин, понимая, что оставаться в стороне от схватки между командами Ю. Лужкова и Б. Ельцина становилось уже невозможным, и явно опасаясь осложнить свои отношения с Кремлем, выступил с заявлением, в котором фактически осудил столичного градоначальника и поддержал Кремль. Охлаждение отношений между Ю. Лужковым и С. Степашиным было закреплено тем, что в ответ на критику со стороны премьера мэр не явился на открытие Московского международного кинофестиваля и повторил свои обвинения в адрес Кремля, нарушившего неписаные нормы отношений внутри российской элиты.

После открытого выступления С. Степашина на стороне президента стало ясно, что пасы президентской стороны в отношении премьера достигли своей цели.

В связи с этим будто бы и было дано добро премьеру на подготовку к предстоявшей избирательной кампании. Появились сообщения о том, что главой избирательного штаба С. Степашина может стать министр внутренних дел В. Рушайло, а к работе формируемого штаба якобы подключены основные аналитические структуры МВД.

Важным событием для С. Степашина стала встреча с Ельциным в «Горках-9», где, по словам премьера, был детально оговорен регламент его поездки по стране и визит в США на заседание двусторонней Российско-американской комиссии по научно-техническому сотрудничеству.

Наблюдатели обратили внимание, что С. Степашин, освещая свои планы на предстоящую поездку, назвал вышеупомянутую комиссию «комиссией Гор — Степашин». В этой связи необходимо напомнить, что еще недавно, во время Кельнского саммита «большой восьмерки», Б. Ельцин специально подчеркнул, что предпочитает в силу частой сменяемости российских премьеров не называть больше данную комиссию фамилиями ее участников.