Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

В отличие от КПРФ, за которой стояли интересы старшего поколения, ЛДПР, а точнее ее лидер мастерски использовал и эксплуатировал настроения, бессознательные эмоции, а подчас и просто тягу к политической клоунаде в обществе, потерявшем идеологические ориентиры. Прогнозировалось, что в декабре ЛДПР еще сумеет удержаться на плаву, ибо В. Жириновский — мастер зарабатывать очки на финише, но в среднесрочном плане его партия обречена на распад.

В последнее время освобождавшуюся нишу «потерянного электората» все более активно занимали движения, выступавшие за права «лиц коренной национальности, угнетаемых национальными меньшинствами». Согласно опросам с их позицией были солидарны 18 процентов россиян, в том числе 17 процентов среди лиц с высшим образованием. Иными словами, потенциальные носители национал-державной идеологии могли бы при определенных условиях занять заметное место в политической жизни страны и сформировать крупную фракцию в Думе. Однако, по прогнозам политологов, в ходе предстоявшего голосования ни одному из избирательных объединений, открыто заявлявших о приверженности национал-державной идеологии, не удастся пробиться в Думу. Скорее всего, причина в том, что те же лозунги эксплуатировали большинство партий и объединений, особенно так называемые «центристы».

Именно в этом секторе происходили наиболее заметные изменения по сравнению с 1995 годом. По мере приближения выборов центристами спешили объявить себя большинство современных политиков. Однако это — «самозванные» центристы, ибо в России, где в реальности не было ни левых ни правых в европейском понимании, как не было и центра, место которого стремилась занять номенклатура, боровшаяся за звание «партии власти». На эту роль претендовали по меньшей мере три организации: ОВР, «Единство» и НДР.

Фаворитами оставались ОВР и «Единство». Руководящее ядро составляли люди, располагавшие властью в регионах, либо уже побывавшие на ключевых постах в федеральных органах власти и управления. «Единство» и ОВР были главными партиями бюрократии, ее союзников и клиентов, опиравшимися на достаточно сильные властные, финансовые и информационные ресурсы, собравшими когорту влиятельных лидеров. В том, что они соберут немало голосов и сформируют крупнейшие фракции в Думе, почти никто не сомневался.

Слабость «Единства» и ОВР — в их разнородности: ни одна коалиция не демонстрировала такой степени легкости блокирования кого угодно с кем угодно (объединение державников и сепаратистов; сторонников частной собственности с апологетами колхозно-совхозного строя; яростных антикоммунистов с людьми, прошедшими все ступени советской партийной карьеры; людей, лояльных действовавшей власти, с грозившими главе государства и его семье «румынским вариантом»). Это делало объединения, состоявшиеся исключительно в предвыборных целях, более чем непрочными. Само заполнение списка кандидатов, в том числе двух из трех первых мест, региональными лидерами, которые заведомо не собирались работать в Думе, предвещало непростое будущее фракции, в которой фактически не останется ни одной достаточно мощной консолидирующей фигуры на фоне амбициозных претендентов на лидерство.

Образованный на центристском электоральном поле блок «Единство» претендовал на часть бывшего электората НДР, потенциального электората ОВР и других псевдоцентристских партий. Феномен «Единства» демонстрировал, сколь велико влияние личностного фактора на формирование партийно-политической системы в России.

Существенные сдвиги происходили также и в правом демократическом секторе. Выборы 1995 года нанесли демократам существенный урон. Ушло примерно 10 процентов избирателей, голосовавших в 1993 году за «Выбор России». Число кандидатов в этом секторе в 1995 году было наибольшим, что предопределило рассеивание голосов электората и в конечном итоге провал избирательной кампании. Перспективы демократов на предстоявших выборах тоже сулили мало оптимизма.

Вступившая в ноябре в завершающую стадию предвыборная кампания сопровождалась усилением конкуренции между участниками выборов, обострением политической дискуссии и «информационной войны». По-прежнему оппозиционные политические силы использовали любые поводы, порой никак не связанные с выборами, для критики федеральной власти.

Сохранение политической инициативы за президентом и правительством создали некоторые предпосылки к серьезному изменению в канун выборов сложившейся конфигурации политических сил. В самом сложном положении оказался блок «Отечество — Вся Россия». Проект его лидеров — одновременно привлечь на свою сторону представителей политической элиты за счет эксплуатации образа «без пяти минут партии власти» и протестного электората с помощью использования оппозиционной риторики — становился все более далеким от реализации. Действия исполнительной власти по наведению конституционного порядка в Чечне, критика которых оказалась невозможной для многих «центристов», стали серьезной помехой для проведения предвыборной агитации ОВР. Дальнейшее осуждение исполнительной власти было бы воспринято потенциальными избирателями блока как «удар в спину воюющей армии». В то же время солидаризация с действиями федеральной власти была неизбежно сопряжена с утратой поддержки в рядах протестного электората.