Александр Афанасьев - Человек и то, что он сделал… Книга 1. Накануне краха [litres]

Средневековая грузинская политическая теология зиждилась на двух основных мифах: династическом мифе царской фамилии Багратиони (летопись "Картлис Цховреба") и идее особого покровительства Богоматери (Трактат Католикоса Грузии Николая Гулаберсидзе ХII в.). Илья Чавчавадзе (1837–1907) перевел эту доктрину на секулярные (национальные) рельсы, заменив Бога Отечеством, борьбу и мученичество во имя Бога – самопожертвованием ради Отечества, а Богоматерь – изобретенным им мифологическим образом Матери Грузии. Центральным сюжетом становится самопожертвование во имя Отечества, а формирование новой политической мифологии происходит не в теоретическом тексте, но в литературном дискурсе – поэмах "Мать Грузии" и "Призрак". Косвенным результатом этого замещения становится выдвижение на первый план фигуры Писателя, духовного и интеллектуального вождя нации и верховного жреца секулярного пантеона. Таким образом, не только формирование новой политической мифологии смещается из политического поля в литературное, но и носителем этих идей сперва имплицитно, а потом все более открыто становится Писатель. Совершенно неслучайно Илью Чавчавадзе называли некоронованным царем Грузии. Таким образом, фигуру политического поля (царь) замещает фигура поля литературного (писатель). Эта традиция, в частности, и объясняет беспрецедентное влияние в советской Грузии интеллигенции – создательницы национального нарратива, а бесспорный приоритет принадлежал тут именно писателям. Филологический дискурс в советской Грузии формируется не только в академических кругах гуманитарной науки, но в значительно большей степени – эссеистикой и литературной критикой. В этой области особенно выделяется писатель Акакий Бакрадзе, избранный в 1989 году президентом Общества Шота Руставели. Бакрадзе, с его репутацией диссидента, самый явный критик советской культуры и автор десятков бестселлеров (среди которых и книга о Илье Чавчавадзе, способствовавшая его канонизации в 1987 году), читавший публичные лекции и пользовавшийся огромной популярностью у студенчества, в отличие от Гамсахурдиа, выражавшегося скорее на малопонятном эзотерическом языке, был более понятен массам. Однако театральностью и способностью воодушевлять массы Гамсахурдиа в конечном итоге удалось затмить более "кабинетную" популярность Баркадзе. Несмотря на это, намного больший вклад в создание национальной мифологии принадлежит именно Акакию Бакрадзе, который к концу 1980-х годов попытался возродить "забытую идею" грузинского мессианизма.

Именно этот принцип, доведенный до полного абсурда, лег в основу политической энциклики будущего президента Гамсахурдиа – речи "Духовная миссия грузинской нации", произнесенной на фестивале "Идриартри" в Тбилисской филармонии 9 мая 1990 года. Эта речь также была изложением идеологического credo первого главы независимой Грузии. Свою политическую роль Гамсахурдиа осмысливал именно в категориях национального мифа ХIХ века, постоянно репрезентируя себя не как избранного главу независимого демократического государства, а как фигуру героического мифа.

Эта самомифологизация и породила еще накануне 1990 года "звиадизм" – движение поклонников (в основном поклонниц) Гамсахурдиа, практически лишенное рационального обоснования и близкое к религиозному поклонению. Даже противостояние с Россией осмысливалось им не в политических или исторических понятиях, а в эсхатологических категориях конечной битвы добра со злом, а борьба святого Георгия (покровителя Грузии) с драконом стала символом политической теологии национально-освободительного движения.

Практически уже после событий 9 апреля 1989 года Гамсахурдиа монополизировал трактовку гуманитарно-литературного национального нарратива (став своего рода обер-филологом Грузии). По своей биографии и системе идей Гамсахурдиа был продуктом (в каком-то смысле держателем и продолжателем) филологического дискурса, став творцом "альтернативной" политической мифологии. Эта мифология возникала не на основе политической теории, а на филологической основе – на базе интерпретации довольно пестрого конгломерата текстов, среди которых следует особенно выделить "Хвалу и прославление грузинского языка" Иоанна-Зосимэ, автора Х века. Так или иначе, Гамсахурдиа выступал в 1990 году в публичном пространстве не только как политик, но и как филолог. Извлекая, вслед за Акакием Бакрадзе, из текста Иоанна-Зосимэ эсхатологическую концепцию функции грузинского языка (Страшный Суд, согласно Иоанну-Зосимэ, будет вершиться на грузинском языке, а сам грузинский язык отождествлен с евангельским Лазарем):