Алексей Цветков: Анархия non stop

Учитывая популярную истерию западного человека по поводу здоровья окружающей среды, его UFO-манию и скрываемую от журналистов расовую предвзятость, подобные сюжеты, экспортируемые за занавес, смогли бы сделать занавес экраном, а СССР — излучателем реальной тревоги, выводящей из-под контроля диджея западных граждан.

После вялого обмена мнениями завсегдатаи гуманитарных посиделок нашли, что идеи, высказанные только что, ничем не хуже любых других. Я мог быть недостаточно интересен, не образован, не убедителен, но это их обычный результат.

Диджей продолжил работу, микширующую прошлое и не дающую состояться настоящему. Именно тогда я почувствовал: придется жить при капитализме, ходить под диджеем, долго.

Когда-то стоики стали теми, кого назвали потом «христианами до Христа». Они жили по всем правилам будущей эры, лишенные благодати, не догадываясь о воплощении. От будущих христиан их отличало только высокомерное отношение к противящимся окружающим и разрешение на самоубийство. Они имели дело с Эйделоном, хотя стремились к Эйдосу, вели с имманентным войну, полагая, что эта война и есть трансцендентное.

Сегодня капитализм и социальная система имманентны, восстание — трансцендентно. Новым стоикам суждено стать революционерами, лишенными революции. Надолго. Родиться второй раз, в другом мире, родить самого себя и тем самым создать другой мир, такой поступок стоит дороже, чем вся дискотека, заложенная вместе с диджеем.

Раз уж сегодня не тянет ни на тюрьму, ни на спектакль, а все больше напоминает тоталитарный дансинг, они будут улыбаться холодной ритуальной улыбкой, будут изучать манеру диджея, то убыстряющего, то замедляющего социальный пульс. Все различия внутри индустрии жизни количественные, потому что никакое качество людям цивилизации блефа больше не нужно. Убедившись в этом, партизан готовит вторжение, т.е. торжество абсолютных законов Эйдоса над безблагодатными правилами Эйделона. Партизан — возможность восстания, инструмент вторжения, в результате которого он перестает презирать окружающих и больше не имеет причин для добровольного расставания с жизнью. С предыдущей жизнью под диджеем он расстался и так.

Я смотрю сквозь стекло на местного человека. Причастившись к телу диджея, т.е. получив на руки несколько бумажек со своей кредитной карточки, он приплясывает, этот родственник денежного тела, бессознательно, но с удовольствием участвующий в торговой мутации. Я смотрю на него как только что явившийся сюда инопланетянин. Не как инопланетянин из фильма «про вторжение», но как инопланетянин, готовящийся к вторжению.

Пока информация остается товаром, любой текст — реклама. Читаемый вами рекламирует отказ от рекламы как неадекватного способа сообщать, текст рекламирует отказ от рынка как императива и прекращение конкуренции как организующей людей стратегии. В этом смысле читаемый вами текст — самоубийца.

Эфир заминирован. Вы получаете свою порцию, натыкаясь на «сникерс», «памперс» или чудо-пылесос при просмотре «Как закалялась сталь» или хроники палестинской интифады. Реклама, как мочеиспускание невротиков, не предупреждает о себе. Она безупречна в политическом смысле, предлагает нам действительную, а не декларируемую идеологию капитализма. Трудно, конечно, поверить, что улучшенный чайник, усиленный массажер, новый, более шоколадный шоколад и остальная вереница преображенных менеджерами товаров и услуг — это и есть идеология власти, если не вспомнить, что в рекламе вы имеете дело не с предметом, но с его изображением. Изображением, организующим остальной контекст предлагаемой вам жизни. Все рекламируемые вещи и возможности — знаки, проводники в более правильный, уточненный мир. Реклама продает не то, что продает, но то, что окружает этот культовый предмет, делает желанной ситуацию, среду, сценарий, изложенный в ролике или на плакате.

Простейший тест на способность распознавания иллюзий: если читаемый вами текст рекламирует отказ от рекламы, что он предлагает вам на самом деле, какую среду, ситуацию, сценарий вы собираетесь, по замыслу автора, выбрать?

Все больше детей на земле узнают о том, что собака должна лаять и вилять хвостом, из роликов о консервах и впитывающих подстилках.

Хороший (послушный, добросовестный) зритель воспринимает рекламу как краткое изображение мира исполненных желаний, стимулирующих его ежедневный труд. Между тем само словосочетание «исполнение желания» — это оксюморон, первое слово нагло противоречит второму, и потому оба они не могут иметь никакого смысла, кроме воспроизводства эксплуатации. Ролик — набор паролей, программирующих вашу завтрашнюю активность, теперь вы догадываетесь, зачем вам деньги, и те, кто составляют планы желаний на ближайший год, застрахованы от банкротств.