Юрий Поляков - Честное комсомольское!

– … изобретенных товарищем Сталиным?

– Почему? А причем здесь товарищ Сталин? А Столыпин, что, другими методами действовал? Всегда все зависело от конкретного человека, которому поручено конкретное дело.

– Сейчас кризис. Кто только ни высказывается по этому поводу… Ну, президент и премьер, – это понятно. А из остальных – в основном экономисты, финансисты, политики. А где писатели, мыслители, философы? Почему вы молчите? Или вас не спрашивают?

– В «Литературной газете» была замечательная статья Олега Попцова «Дефолт справедливости». У нас был цикл прекрасных статей Салуцкого. Колонки Болдырева…

– «Литературке», как говорится, сам бог велел. А на страницах массовых изданий писатель-мыслитель – редкий гость. Исключение делается только для авторов популярных детективов, да и те чаще являются как персонажи светской хроники.

– Дело в том, что писатели очень активно поучаствовали в сокрушении прежнего мироустройства. И имели очень большое влияние на общество. Но когда новый миропорядок начал складываться, большинству писателей, независимо от того, либералы они или радикалы, он не понравился. И они с той же активностью, как прежде, начали высказываться против. Поэтому их просто не приглашают в эфир и на телевизионный экран, на страницы газет и журналом. За исключением разве что канала «Культура», но и здесь, кстати, круг участников тоже очень ограничен. Писатели с обостренным государственно-патриотическим мышлением отсекаются как таковые. Потому что на ответственных постах сидят еще люди в либеральных кожаных тужурках. Эти-то комиссары «не пущают». Дескать, опять ведь эти писатели начнут говорить про маленького человека… Хозяевам и руководителям СМИ это кажется неправильным, говорить о бедах. Надо развлекать, пугать и разводить…

– А, no-вашему это правильно?

– Помните, как в свое время интеллигенция с усмешкой относилась к романам о строительстве гидроцентрали или мартена. А их читали. Потому что на этих стройках работали миллионы людей. И они же были читателями этих книг. Ныне это воспринимается как какой-то агитпроп. Это был не агитпроп, а рассказ о реальной жизни людей. Они читали про себя, им это было интересно.

– А вот Минаев тоже пишет про офисный планктон.

– Но офисный планктон не определяет мощь государства, его существование. Он всего лишь планктон.

– В 60-е годы все спорили, кто важнее – «физики» или «лирики»? Тогда победили «лирики». Сейчас такое ощущение, что верх взяли «физики».

– «Физиками» в банке называют физических лиц. Верх взяли «юрики» – юридические лица, крупный капитал.

– Почему?

– Потому что все поставлено с ног на голову. Финансовые потоки поставлены во главу угла. Произошла такая же подмена понятий, какая была у большевиков. Тогда считалось, что если будет правильная идеология, все будет нормально и в материальной сфере. Теперь считают: если будет все нормально в финансовых потоках, то будет работать промышленность. А промышленностью-то надо заниматься. Она сама не заработает от того, что гоняются туда-сюда деньги. Это тот же самый марксизм, просто модифицированный.

– Экономисты не знают, как быть с кризисом и что вообще происходит, что будет. Может, писатели знают? Например, вы…

– Я считаю, что идет возвращение к мобилизационным формам организации жизни. Потому что любое государство переживает разные периоды. Периоды, когда оно расслабляется, и периоды, когда оно собирается.

– Что это за форма?

– Мобилизационные формы – они во всем мире одинаковые. Усиление контроля государства за самыми различными сферами. Ужесточение законов. И так далее. Я, например, хотя, может, это писателю и нехорошо говорить, считаю, что стране с таким разгулом преступности, как Россия, играть в мораторий на смертную казнь по меньшей мере глупо. Даже США, более благополучные, чем мы, не позволяют себе такого: там во многих штатах есть смертная казнь. Зачем мы равняемся с благополучной Европой?…

Беседовали Александр и Любовь ГАМОВЫ «Комсомольская правда», б марта 2009 г.

Честно говоря, на обед к знаменитому писателю Юрию Полякову мы напросились с одной лишь целью: разузнать рецепт изобретенного им чудодейственного напитка со странным названием «Амораловка», который употребляют поляковские герои на страницах недавно вышедшего, но, видимо, по той самой причине уже порядком нашумевшего романа-эпиграммы «Козленок в молоке»