Ниал Фергюсон - Площадь и башня [Cети и власть от масонов до Facebook]

…новую и грозную власть, до сих пор неизвестную Европе: повелитель несметных богатств похваляется тем, что он – арбитр мира и войны и что кредит целых стран зависит от его кивка; его корреспондентам несть числа; его курьеры обгоняют гонцов суверенных правителей и абсолютных монархов; государственные министры у него на жалованье. Хозяйничая в кабинетах континентальной Европы, он мечтает подчинить себе и наш… [493] Anon., Annual Register, 1828, 52.

В середине 1830-х годов один американский журнал поместил на своих страницах сходную оценку, только в менее уничижительных выражениях: “Ротшильды – это чудо современного банковского дела… они держат весь континент в своих руках… Ни один правительственный кабинет ни шагу не сделает без их совета” [494] Цитируется в: Glanz, ‘Rothschild Legend in America’, 20. . Примерно в ту же пору англичанин Томас Рейкс записал в дневнике: “Ротшильды сделались денежными правителями Европы. Из разных подразделений своего банка в Париже, Лондоне, Вене, Франкфурте и Неаполе они заполучили такую власть над европейской биржей, какой ранее не удавалось добиться ни одной партии, и теперь, похоже, шнурок от общественного кошелька – в их руках. Теперь ни один государь не может получить ссуду без их помощи” [495] Kynaston, City , vol. I, p. 90f. . Анонимный немецкий карикатурист проиллюстрировал ту же мысль (только живее), изобразив сильно шаржированного еврея – явно собирательного Ротшильда – в виде Die Generalpumpe [“Главного насоса”] (заодно обыграв разные значения немецкого глагола pumpen – “откачивать” и “давать/брать взаймы”). Смысл карикатуры следовало понимать так: Ротшильд – это чудовищный механизм, качающий деньги по всему миру [496] Cowles, The Rothschilds ,71. .

В 1820-х годах Ротшильдов часто обвиняли в том, что они политически солидаризируются с силами реакции и реставрации. Согласно одному источнику, они стали la haute Trésorerie de la Sainte Alliance [497] Верховным казначейством Священного союза (фр.). (Прим. пер.) [498] Capefigue, Grandes opérations , vol. III, 103. . В самом деле, немецкий путешественник князь Пюклер-Мускау, впервые описывая Натана в письме к жене, назвал его “главным союзником Священного союза” [499] Pückler-Muskau, Briefe , 441. . Натана изображали в карикатурном виде – как страхового маклера при “Свищевом союзе” [500] В оригинале игра слов: Hollow Alliance , буквально “Пустой союз”, – вместо Holy Alliance – Священный союз. (Прим. пер.) , помогающего предотвратить политический пожар в Европе [501] Rubens, Anglo - Jewish Portraits , p. 299. . В 1821 году его даже угрожали убить из-за “его связи с иностранными державами, и особенно из-за помощи, оказанной Австрии, ввиду намерений австрийского правительства задушить свободы в Европе” [502] The Times , 15 января 1821 г. . Уже в августе 1820 года бременский делегат во франкфуртском ландтаге Германского союза отмечал, что “Австрия нуждается в помощи Ротшильдов в ее нынешнем выступлении против Неаполя, а Пруссия давно бы покончила со своей конституцией, если бы Дом Ротшильдов не дал ей возможность отсрочить черный день” [503] Schwemer, Geschichte , vol. II, 149ff. . По мнению писателя-либерала Людвига Бёрне, Ротшильды являлись “злейшими врагами страны. Они больше других делали все, что могли, чтобы подорвать основы свободы, и можно не сомневаться, что большинство народов Европы уже сейчас обладали бы полной свободой, если бы такие люди, как Ротшильды… не оказывали тиранам помощь из собственного кармана” [504] Balla, Romance , pp. 191ff. .

Однако те, кто высказывал подобные суждения, преувеличивали степень политической приверженности Ротшильдов взглядам Меттерниха, мечтавшего о реставрации консервативного строя. Бременский делегат из Франкфурта справедливо заметил:

Эта династия, благодаря ее колоссальным сделкам и банковским, и кредитным связям, поистине достигла такого положения, какое дает настоящую Власть. Она так основательно взяла под свой контроль общий денежный рынок, что теперь в ее власти – по собственному усмотрению либо препятствовать, либо способствовать любым шагам и действиям правителей, включая государей даже величайших европейских держав [505] Schwemer, Geschichte , vol. II, pp. 149ff. .

Ротшильды могли, если их устраивала цена, предоставлять Австрии займы. Но могли они кредитовать и государства с более либеральным режимом. Когда австрийский император заметил, что Амшель Ротшильд “богаче меня”, в его словах правды было не меньше, чем шутки [506] ЛАР, XI/82/9/1/100, Амшель из Франкфурта – Джеймсу в Париж, 30 апреля 1817 г. . В двенадцатой песни поэмы “Дон-Жуан” лорд Байрон спрашивал: “Кто властвует на бирже? Кто царит / На всех великих сеймах и конгрессах?” И сам же отвечал (с подчеркнутой насмешливостью): “Ротшильда и Беринга мильоны!” Банкиры – вот “владыки настоящие вселенной” [507] Цитируется стихотворный перевод Т. Гнедич. Буквальный же смысл таков: “Кому принадлежит власть над миром? Кто правит / Конгрессом, будь то роялистским или либеральным?” – “Еврей Ротшильд и его товарищ-христианин Баринг”. [Они] “настоящие господа Европы”. ( Прим. пер.) [508] Байрон, “Дон-Жуан”, песнь XII, строфы 4–10. . Важнее всего, что в глазах Байрона Ротшильд оказывал влияние одинаково и на роялистские, и на либеральные правительства. В своем очерке “Ротшильд и европейские государства” (1841) Александр Вейль емко высказал эту мысль: если “Ротшильду нужны были государства, чтобы сделаться Ротшильдом”, то теперь “ему уже не нужно государство, зато государство по-прежнему нуждается в нем” [509] Reeves, Rothschilds , 101. . А годом позже либеральный историк Жюль Мишле заметил в своем дневнике: “Г-н Ротшильд знает в Европе поименно каждого правителя, а на бирже – каждого придворного. Он держит в уме все их счета – что правителей, что придворных, и беседует с ними, даже не сверяясь с записями. Кому-нибудь из них он говорит: «Вы понесете убытки, если назначите министром такого-то»” [510] Gille, Maison Rothschild , vol. I, 487. . И это еще один штрих, показывающий, что после 1815 года иерархический порядок был не столько “восстановлен”, сколько реорганизован. Объединенная родственными связями расширенная группа, какую представляла собой Саксен-Кобург-Готская династия, могла придать новому порядку легитимность, опиравшуюся на королевскую родословную. Но за деньгами европейский монархизм обращался к династии выскочек Ротшильдов – с их новыми кредитными и информационными сетями.