Майкл Давидоу - Третье советское поколение

Наталья Игоревна Бессмертнова — знаменитая на весь мир балерина прославленного Большого театра. Она также является депутатом Верховного Совета СССР. Как и Борис Сергеевич Кашин — молодой, но уже широко известный ученый из Математического института Академии наук СССР. Бессмертнова и Кашин — члены постоянной Комиссии Верховного Совета СССР по делам молодежи. Я встретился с ними в конце апреля 1981 года в приемной Верховного Совета, находящейся в старинном здании неподалеку от Кремля.

Раньше я знал Бессмертнову только как балерину. Она захватила меня своим исполнением центральной партии в «Лебедином озере» и окончательно покорила мое сердце в «Жизели» и «Спартаке». Сейчас она, чародейка балета, сидела передо мной, простая и милая. Среднего роста, с упругой гибкой фигурой, кажется, каждую минуту готовой устремиться в движение, со скромной гладкой прической на прямой пробор, смуглым лицом, подчеркивавшим белизну зубов, Бессмертнова произвела на меня впечатление уравновешенной, уверенной в себе, но в то же время хрупкой, очень доброй женщины. Я украдкой рассматривал ее: в скромном серо-голубом свитере, с большими и глубокими карими, очень живыми глазами, на лице нет и следа косметики.

Я смотрел на нее, и во мне оживало то волнение, которое я испытывал, видя ее волшебный танец. Пожалуй, мне даже недоставало этого волнения. Но тут Бессмертнова улыбнулась. И тогда мне открылась ее подлинная красота — внутреннее, истинно душевное очарование, столь свойственное русским женщинам.

Она пришла на встречу с приготовленными заранее статистическими данными о работе Комиссии по делам молодежи, однако, когда я сказал, что хотел бы поговорить с ней без излишней официальности, сразу же отложила их в сторону.

— Расскажите мне о себе, — попросил я ее.

Бессмертнова неторопливо начала свой рассказ.

— Я родилась в Ленинграде во время войны. Моя мать была учительницей, отец сражался на фронте… Вы, конечно, знаете, что за трудное это было время. Потом нас эвакуировали в Среднюю Азию. А в четыре года я впервые влюбилась — в музыку. Она-то и положила начало моему увлечению балетом. Довольно рано, как только пошла в школу, я начала заниматься в танцевальном кружке. Учитель танцев много работал со мной. (Ему помогали и пионервожатые — это был кружок при Доме пионеров.) Однажды он сказал моей маме: «Почему бы вам не отвезти Наташеньку в детскую балетную школу при Большом театре? У нее незаурядные способности». Я прошла все три этапа конкурса и была зачислена.

— Когда это было? — спросил я.

— В 1952 году. Я училась в балетной школе при Большом театре 11 лет.

— Вашим родителям приходилось платить за учебу?

— Конечно, нет. — Бессмертнова улыбнулась. — В школе я получала бесплатное питание, а также балетные туфли и костюмы. Каникулы я вместе с другими ученицами проводила в Серебряном Бору, в доме отдыха Большого театра.

— Почему учеба в балетной школе продолжалась так долго? — спросил я.

— Дело в том, что наряду с усиленными занятиями хореографией мы получали среднее образование. Перед самым выпуском из школы нас проверяла комиссия Большого театра, отбирая артистов в свою труппу. Меня приняли в Большой театр, и я танцевала в «Шопениане» еще до окончания школы. Это было в 1961 году. А годом позднее я выступала в составе труппы Большого театра в США.

Я заметил, что эти выступления послужили толчком к пробуждению большого интереса к балету американской молодежи. Однако, к сожалению, высокая стоимость обучения в балетных школах закрывает доступ к этому искусству многим одаренным девочкам и мальчикам.

— Это жестоко по отношению к искусству, — воскликнула Бессмертнова. — Лишь неустанный поиск талантов может быть залогом его успешного развития. В нашей стране это прекрасно понимают. Известно, что многие дети любят музыку и танцы. Но как выделить среди них самых способных, как превратить детское увлечение в серьезное творчество? Ответы на эти вопросы может дать массовая работа в детских садах, школах, дворцах пионеров. Именно благодаря этому наш Большой театр поистине Большой.

— У нас же правительство резко сокращает ассигнования на социальные нужды, не говоря уже о культуре и искусстве, расходы на которые считаются просто неоправданными, — сказал я. — Колоссальная программа увеличения арсенала вооружений (она обойдется налогоплательщикам в 1,6 триллиона долларов) основана главным образом на лживой предпосылке: американцам внушают, что Советский Союз тратит на вооружение больше, чем США.