Евгений Именитов - Геноцид антигосударства

Ни один из тестов, особенно проводимых в отношении детей, не имеющих ещё никаких знаний, не имел серьезного научного основания, а результаты отбора и сортировки детей были ужасными. Педологи 1920-1930-х не могут привести ни одного успешного примера, когда им удалось за 8 лет практики достигнуть вообще какого-нибудь позитивного результата. Более того, 1936 год – это год интеллектуального банкротства педологии.

С позиции современной науки о мозге, педология является не только тупиковым, но и вредительским псевдонаучным направлением. Тестирование, а в России уже имеются отрицательные результаты внедрения тестирования ЕГЭ, не выявляет творческих навыков, не имеет широкой степени охвата когнитивных способностей человека, никак не оценивает навыки коммуникации и т. д.

Современные исследования мозга человека говорят нам о том, что в любой социальной группе вследствие многообразия комбинаций конструкций мозга, унаследованных от родителей, может появиться талантливый в определённой области человек. При этом объективно выявить его склонность можно только либо методом перебора, пробуя ребенка в разных сферах активности, либо путем анализа мозга с использованием магнитно-резонансных томографов высокого разрешения и сопоставления результатов обследования с банком данных о конструкциях мозга известных людей, имеющих достижения в разных сферах (гениев).

Ознакомившись со статьями и работами одного из видных педологов [46]А.Б. Залкинда, хочу отметить, что читать его работу невозможно по причине отсутствия в ней конкретного содержания, в частности, методик исследования. К примеру, это псевдонаучное и псевдофилософские размышления о том, что «детвору, – как пишет Залкинд, – стихия классовой войны взрослых воспитывает глубже и ярче любой педагогической системы», «мозговой коре человека в её развитии по пути с социализмом, а социализму по дороге с корой мозга» (А.Б. Залкинд «Основные вопросы педологии») [47]. Это очень похоже на тот поток псевдонаучного сознания, который изливался из говорящих голов российских демократов-рыночников в начале 1990-х годов и который не имел никакой связи ни с фактическими их действиями, ни с их результатами.

Педологические экспромты кажутся не имеющими смысла, если бы не одно «но». Отупление и деградация масс невозможны, если не разрушить систему образования и не нейтрализовать способную, творческую часть нации. По факту именно этим и занимались педологи-практики в СССР в 1928–1936 годах, во всяком случае именно такой был получен результат.

С началом «демократических» реформ в России в 1991 году из самой лучшей системы образования в результате последовательного внедрения «инновационных» западных методик, включая вездесущее тестирование, удалось получить руины. Добавив к этому коммерциализацию высшего образования и существенное удорожание среднего и начального для многих семей, образование как таковое сделали малодоступным для населения, а значит, сократили, ограничили экспериментальную способность талантливой молодёжи проявить себя и заявить о себе.

Но как же могло случиться, что в начале XX века почти 8 лет, а в наше время уже почти 30 лет кучке вредителей-аферистов удаётся морочить голову огромной стране? Во-первых, страна в начале XX века была занята очень важными делами: индустриализацией и коллективизацией. Сейчас она также занята постоянным выживанием, а те, кто «поднялся», – погоне за наживой, служа «золотому тельцу». Во-вторых, существуют (выявлены практикой) некоторые психологические эффекты и парадоксы, которые позволяют продлить время манипулирования [48]:

Например, так называемый «эффект доктора Фокса».

Яркая подача информации авторитетным оратором может завуалировать бесполезность сказанного. Слушатели выйдут из аудитории с мыслью, что получили новые ценные знания, даже если прослушали откровенную чушь. Яркими примерами таких ораторов являются многие современные политики: от М.С. Горбачёва, до А.Б. Чубайса, В.В. Жириновского и В.В. Путина. Если бы этот эффект не действовал, каким бы образом всем этим людям удавалось удержаться на вершине политического «олимпа», несмотря на всю пустоту и повторяемость их обещаний?

Небезынтересен и «Эффект свидетеля».

Чем больше людей оказались рядом с местом преступления или ДТП, тем меньше шанс, что кто-нибудь из них отреагирует и поможет пострадавшим. Каждый очевидец думает, что помочь должен не он, а другой. Ответственность за поступок распределяется между несколькими людьми, и у каждого отдельного человека она будет ниже, чем есть на самом деле. Но если очевидец происшествия всего один, он понимает, что ответственность переложить не на кого, и с наибольшей вероятностью придёт на помощь.