Алексей Иванов - Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

С удовольствием продолжу спор.

1. Не передёргивайте. Я не выделяю «народников» как главную и стержневую часть проекта «интеллигенция». Интеллигенция начиналась с «народников», но продолжалась другими стратегиями, как железная дорога начиналась с паровых машин, но продолжалась дизелями и электромоторами. Поэтому среди деятелей Серебряного века искать «народников» так же бессмысленно, как кавалерию в танковых войсках. Поищите их следы лучше, например, в передвижниках. В социальном смысле «Воскресение» Толстого — история превращения аристократа в интеллигента.

Интеллигенты и буржуазные интеллектуалы существуют параллельно. Как только в России появилась буржуазия в количестве достаточном, чтобы стать заказчиком искусства и прогресса, так сразу появились и буржуазные интеллектуалы.

2. Неважно, на какой идеологии действует интеллигенция. Важно, что её миссия — просвещение народа и улучшение жизни общества. Горький был большевик, а Бердяев — нет. Та часть интеллигенции, которая не соглашалась с большевизмом, была выдворена из страны или уничтожена. Та часть, которая соглашалась, сумела выжить, хоть и с потерями — идейными и человеческими.

3. Я серьёзно, хотя и утрирую. Лихачёв и Вернадский тоже писали не для колхозников. Но в том, что они интеллигенты, а не буржуазные интеллектуалы, сомневаться не приходится, если познакомиться с их биографиями.

4. Разумеется. Я об этом и говорю, только применительно к конкретной стране и конкретной эпохе. На Западе, безусловно, были и есть деятели культуры, которые стремились «повлиять на человечество, чтобы оно стало лучше». Для буржуазного интеллектуала эта амбиция — личный выбор, и люди, сделавшие такой выбор, вступают в партию или остаются одиночками, но социального проекта интеллектуалов, направленного на улучшение человечества, в западной культуре нет. В свободном и демократическом мире для исполнения этой прогрессивной миссии существуют другие инструменты.

5. Вы правы. Сейчас системно нет ни того, ни другого — ни культуры как социального лифта, ни интеллигенции как социального проекта. Но в качестве исключения культура всё равно может служить социальным лифтом.

Взять, например, писательство. В советское время тоже не всякий писатель мог бы прожить на гонорары, но писатели и жили не на них. Человек вступал в Союз писателей и уже не ходил на работу, но получал зарплату, соцпакет и общение в своей среде. При этом он мог издавать одну книгу раз в пять лет. Союз писателей — вариант социального лифта. Он освобождал писателя от обязательной работы на производстве или в учреждении. Сейчас такое благо можно обрести только за счёт гонораров. И находятся писатели, которые могут этого добиться. То есть буржуазные интеллектуалы всё-таки есть. Есть и те интеллектуалы, которые сохраняют идеологию интеллигенции, но интеллигенции как проекта уже нет, как нет Союза писателей с его бонусами. Ну, для примера: есть люди, которые умеют ходить по морю под парусом, но парусного флота уже нет.

Чиновничество и силовики — это иные социальные страты. Они существуют по другим законам, нежели интеллигенция.

Если вы не согласны с моей трактовкой феномена интеллигенции, то предложите свою. Но формула «повлиять на человечество, чтобы оно стало лучше» слишком общая. Нацизм, например, тоже «влиял» на человечество и «улучшал» его: нацисты создавали совершенных людей — «истинных арийцев», истребляя «неполноценных» вроде психически больных или евреев. Подобное «влияние» или «улучшение» чудовищно. Так что важны конкретные технологии влияния и параметры улучшения. У интеллигенции технология — просвещение, параметры — рост гуманизации общественных отношений.

Интеллигенция как социальный проект была направлена на народ. Технология деятельности интеллигенции — просвещение. Параметры успешности — рост гуманизации общественных отношений

Пожалуйста, подскажите, какие книги лучше всего прочесть, чтобы лучше узнать русскую нацию, характер? Быть может, труды философов, историков?..

Читайте Виктора Астафьева. Или смотрите пьесы Василия Си́гарева.

Есть ли предчувствие, что через 5–6 лет новое поколение выплеснет свой гнев на проржавевший механизм российской власти? Их отцы предпочли тухлую стабильность — лихие 90-е внушили страх реформ, упование на государя-батюшку и веру, что русскому мишке Запад хочет вырвать когти.