Василий Христофоров - Советские спецслужбы открывают Восток

Местные органы ГПУ в Казахстане держали под постоянным контролем бывших алашордынцев, которые «по-прежнему критически относились к мероприятиям советской власти, но внешне скрывали свое настроение» о чем регулярно информировали Центр [23] «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране 1922–1934. М., 2001. Т. 2. 1924 г. С. 110. .

Причинами усиливающихся внутриродовых противоречий, национальной вражды и конфликтов между казахами и русскими были разногласия в вопросах землеустройства, рыбной ловли, пользования сенокосными полями и лесами. Враждебность между русскими и казахами приняла массовый характер [24] ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 95-100. . Национальная рознь между узбеками и киргизами, узбеками и русскими возникала на почве раздела земли и воды [25] Там же. Л. 70–75, 97-100. .

ПП ГПУ Крыма регулярно направляло в ОГПУ докладные записки и сообщения о деятельности татарских националистических группировок и мусульманского духовенства, армянских партий «Гнчак» и «Дашнак-Цутюн» на территории Крыма. Ценную информацию для востоковедов и исламоведов представляют переводы статей, подготовленных для религиозного журнала «Асры-Мусульманлык», направлявшихся на заключение в Восточный отдел ОГПУ [26] Там же. Оп. 1. Д. 662, 680–683, Оп. 4. Д. 401, Оп. 7. Д. 384. .

Крымское националистическое движение носило, по мнению ОГПУ, «кулацкий характер» и опиралось на поддержку мусульманского духовенства. Их совместная работа заключалась в нелегальном преподавании религии и пропаганде против советских школ (особенно в районах Феодосии и Евпатории) [27] Там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 47–48. .

В самом начале деятельности Восточного отдела, в первом циркуляре 1922 г… Я.Х. Петерс отмечал, что центр планировал регулярно направлять на места: 1) разъяснения общего характера (циркулярные письма); 2) «конкретные указания по отдельным вопросам борьбы с национальной и религиозной контрреволюцией». Кроме того, «Востокотдел ежемесячно составляет обзоры по окраинам РСФСР и сопредельных стран с включением материалов, освещающих восточную политику империалистических держав и Совроссии — направляет их в регионы». Я. Петерс писал, что в архивах различных учреждений России накопился очень ценный материал по Востоку, оценивали его как «сырой материал, могущий быть использованным только при значительной его обработке достаточно компетентными лицами и притом лишь с помощью метода исторического материализма». Для разработки архивных материалов на местах необходимо было использовать «местные силы — туземных коммунистов, интеллигентов и общественных деятелей, особенно специально занимающихся изучением истории своего народа (независимо от характера их политических убеждений)». ВО ГПУ рекомендовал обратиться «к ним с просьбой о составлении исторических обзоров и разработке отдельных вопросов» [28] ЦА ФСБ России. Ф. 1. Оп. 6. Д. 19. Л. 178–183. .

Мы видим, что в целом работа выстраивалась в соответствии с заявленными направлениями. Вместе с тем спустя пять лет с момента создания отдела в одном из своих документов (циркуляр № 156522 от 8 июля 1927 г.) руководство ВО ОГПУ признавало: «Абсолютное отсутствие времени и сил не дало нам возможности выполнить одну из задач, кои мы себе поставили, — дать местам некий законченный труд по интеллигенции и антисоветским партиям и группировкам на наших восточных окраинах — так. как мы ее проектировали». Тем не менее результатом деятельности ВО ГПУ-ОГПУ в 1922–1930 гг. стало: накопление разносторонней информации об обстановке на внутреннем и зарубежном Востоке, в том числе значительный объем информации «компрометирующего» характера в отношении лидеров национальных движений и организаций, отстаивавших собственную точку зрения на проблемы национального строительства. В центре «контрреволюционной» повестки вполне ожидаемо с учетом общего антирелигиозного вектора развития Советского государства очутилась и религиозная элита: исламская, буддийская или другая.

Очевидно, что сформированный в документах отдела образ «Востока», «восточных окраин», «восточных народов» был лишен аналитической абстрактности, свойственной востоковедческой науке, но вместе с тем именно он зачастую имел решающее значение при принятии политических решений высшим руководством страны. В его недрах формировался образ «хорошего» или «плохого» мусульманина, буддиста и пр.; «красного» или «контрреволюционно настроенного» представителя национальной или религиозной элиты. В связи с этим значение материалов ВО ГПУ-ОГПУ невозможно переоценить.