Николай Модестов - Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

— Где товар-то?

— Да в колодце спрятан. Посмотри…

Когда она наклонилась над люком, мужчина столкнул ее вниз. Жертва отчаянно сопротивлялась, с криками цеплялась за края. Но Пичушкин оказался сильнее. Женщина рухнула в темную преисподнюю, откуда доносился рев воды. Над ее головой тяжело громыхнул вставший на место канализационный люк…

Оглушенную, избитую, истекающую кровью, ее несло в кромешной тьме в неизвестном направлении. Инстинктивно Виричева освободилась от одежды, выныривала, глотала воздух и снова погружалась в ревущий поток. По мнению Андрея Супруненко, она проплыла полтора километра, прежде чем ей удалось ухватиться за какую-то конструкцию и подняться к поверхности земли. Часа полтора она звала на помощь, прежде чем кто-то услышал ее крики.

Чудом уцелел подросток-бродяжка. Он едва не стал очередной жертвой маньяка. Пичушкин ему что-то посулил… И мальчишка в конце концов оказался в колодце. Как он выжил, одному Богу известно.

Эти истории — не только свидетельства чудесного спасения, но и попытка ответить на вопрос: можно ли было остановить маньяка раньше?

— Ошибки в работе правоохранительных органов можно найти всегда, — говорит Андрей Борисович. — По большому счету, любое совершённое преступление — огрехи системы, ее провалы. И задним умом все крепки. Теперь, после задержания маньяка, можно анализировать и указывать на недочеты и упущения… Конечно, трудился бы в том районе Анискин… Да что там выдуманный беллетристами Анискин! Если бы там был хотя бы один внимательный и неравнодушный участковый! Ведь очень часто пропадали люди из окружения Пичушкина, его знакомые, пьющие, те, кого участковый должен отлично знать. И где пропадали? Не в глухой тайге, не в лесополосе, где действовал тот же Чикатило…

Объяснение откровенно беспомощной работе участковых увидеть нетрудно. В наших каменных джунглях ожидать появления Анискиных не приходится. Повезет, если в район придет энергичный, грамотный, преданный делу профессионал. А разве можно требовать качественной работы от человека, который и участка-то собственного толком не знает и трудится на одном месте несколько месяцев? Впрочем, это уже совсем другая проблема, выходящая за рамки нашего разговора.

Огромный город, со множеством служб и учреждений, тысячами чиновников, которые дублируют одни и те же функции, систематически составляют пространные отчеты и при этом остаются слепы и глухи.

— Десятки людей, живших примерно в одном микрорайоне, пропадали без следа, — вспоминает Елена Пу-мырзина. — И ведь не в «черной дыре» исчезали, не инопланетяне их забирали! Убийца был не каким-нибудь могущественным злодеем, а примитивным человеком, без образования, с низким, неразвитым интеллектом. Он даже особо не маскировался, не предпринимал усилий для сокрытия следов. И что же? В течение многих лет он систематически убивал людей и оставался на свободе…

В качестве примера поразительной разобщенности городских служб, формального отношения к работе Елена Евгеньевна вспомнила о том, как на запросы следствия отвечали в психоневрологическом диспансере. Когда Пу-мырзина обратилась в ПНД и попросила предоставить все необходимые материалы, в регистратуре ей охотно помогли. Выдали истории болезни наблюдающихся пациентов, но при этом… забыли о карточках, лежащих в архиве. Там находились данные о тех, кто давно не обращался в ПНД или просто попал в картотеку по формальным признакам. А между тем именно в архиве и лежала история болезни Пичушкина — давно списанная, никем не затребованная… Безразличие, примитивность мышления, наплевательское отношение к обязанностям? Называйте, как хотите, но нет сомнений, что на эффективности поисков это отразилось.

— Первый допрос подозреваемого проводил Супру-ненко, — говорит Елена Пумырзина. — Тогда еще не было ясно, с кем мы имеем дело. Но я отлично помню характеристику, которую Супруненко дал задержанному: от него волком несет! Позже я убедилась в точности этого определения. Достаточно одного взгляда, чтобы разглядеть в Пичушкине что-то звериное, страшное, нечеловеческое. Мне приходилось сталкиваться с разными людьми: жестокими, опустившимися, озлобленными. Но никто из них не вызывал такого чувства.

Что мы знаем о самих себе? Преуспели ли мы в науке, изучающей человека, мотивы его поступков, поведение, психологию?

Монстр с безобидно-простенькой фамилией Пичуш-кин. Для десятков людей встреча с ним стала последней. Теперь его общение с окружающими безопасно. Допросы, выходы на места преступлений, медицинское освидетельствование… Он выглядит немного заторможенным, медлительным. Но…