Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Кроме того, ст. 129 ГПК РСФСР устанавливает, что если судья при предъявлении иска придет к выводу, что это заявление подано лицом, не имеющим на это полномочий, то судья обязан не оставлять заявление без движения, а отказать в его принятии, вынеся об этом соответствующее определение. Однако Щупляк не отказал в принятии заявления, а оставил его без движения. Почему? Да потому, что по действующему законодательству отказ в принятии заявления можно обжаловать в кассационном порядке в Мосгорсуд, который обязан рассмотреть эту жалобу в открытом судебном заседании. А определение об оставлении заявления без движения обжалованию в кассационном порядке не подлежит. На него можно только подать жалобу соответствующему судебному чиновнику, который будет рассматривать ее единолично и неизвестно еще, будет ли рассматривать вообще.

Судья Щупляк, грубо нарушив требования закона, не вынес определения об отказе, хотя обязан был это сделать. В результате чего я и Григорьянц лишены возможности обжаловать это определение в кассационном порядке, что причинило существенный вред нашим охраняемым законом правам и интересам. Тем самым судья совершил еще одно преступное деяние, которое квалифицируется по ст. 170 УК РСФСР как злоупотребление властью.

Для чего народному судье все это понадобилось? Вероятно, власти не желают рассмотрения дела в суде, благо они прекрасно понимают, что это чревато крупным скандалом. Обращаю внимание, что в соответствии с действующим законодательством истец по таким искам обязан доказать только сам факт распространения ответчиком сведений, позорящих его честь и достоинство. А обязанность доказывания того, что эти сведения соответствуют действительности, лежит на ответчике, иначе он дело проиграет. Это только чисто юридическая сторона этого дела, не говоря уже о стороне общественно-политической. Действия Щупляка как раз и направлены на то, чтобы иск Григорьянца к редакции «Литературной газеты» вообще не был рассмотрен по существу.

Избранный им для этого способ не является очень сложным и нередко применяется в советских судах. Все очень просто. При поступлении в суд заявления судья под надуманным предлогом оставляет его без движения и дает заявителю срок для устранения якобы имеющихся недостатков. Если заявитель в установленный срок совершит требуемые действия, то судья под другим надуманным предлогом вновь оставит заявление без движения. И так может продолжаться до бесконечности. Если требования судьи в установленный срок не будут выполнены, заявление считается не поданным и возвращается заявителю. Настырный заявитель может снова обратиться в суд с тем же заявлением, но его опять ждет вышеописанная процедура.

Кстати сказать, при этом судья может выдвинуть заведомо невыполнимые требования. Так, если бы Григорьянц в установленный Щупляком срок сам подписал исковое заявление, то судья вполне мог бы вынести следующее определение об оставлении заявления без движения и потребовать от Григорьянца представления документов, подтверждающих, что он не шпион и не имеет от ЦРУ заданий на разжигание национальной вражды. Разумеется, такие документы представить в суд невозможно, поскольку их попросту не существует в природе. Не просить же Григорьянцу у директора ЦРУ справку, что в этом заведении на службе он не числится.

Описанные действия судей, делающие невозможным рассмотрение по существу дел в суде, фактически являются отказом в правосудии. Справедливости ради следует сказать, что таким способом судьи поступают далеко не всегда и не по собственной инициативе. Они прекрасно понимают, что подобное отправление правосудия по действующему законодательству уголовно наказуемо и пользуются этим методом только тогда, когда дело затрагивает интересы власть имущих на довольно высоком уровне.

Слышу возмущенные возгласы: «Сейчас этого не может быть! Интересы интересами, но ведь власти на каждом углу кричат о построении правового государства! Есть же закон. Куда смотрят прокуроры, которые обязаны пресекать все его нарушения и привлекать виновных к ответственности?!»

Теперь о прокурорах.

1 декабря 1989 г. введен в действие Закон СССР «О статусе судей в СССР», который устанавливает, что уголовные дела в отношении судей народных судов союзных республик правомочны возбуждать только прокурор союзной республики или Генеральный прокурор СССР. В соответствии с этим Законом 05.04.90 г. в Прокуратуру РСФСР на имя Прокурора РСФСР поступило мое заявление о преступлении, в котором ставился вопрос о возбуждении уголовного дела по признакам ст. 177 УК РСФСР в отношении народного судьи Сокольнического райнарсуда г. Москвы Щупляка А.Г. по факту вынесения заведомо неправосудного определения от 23.03.90 г. об оставлении без движения заявления по иску Григорьянца к редакции «Литературной газеты» о защите чести и достоинства.