Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Если человека поставили на учет в дурдоме (и тем самым серьезно ограничили его права!) с любым диагнозом, которого нет в МКБ-10, то это будет грубым нарушением ст. 10 Закона РФ от 02.07.92 г. и конституционных гарантий прав граждан. А уж про «вялотекучку» и говорить нечего. За этим одиозным диагнозом тянется очень нехороший шлейф преступлений, очень хорошо известный во всем мире.

Даже в СССР многие видные психиатры признавали вялотекущую шизофрению только по приказу большого партийного начальства, считая такой диагноз шарлатанским. А во всем мире такой диагноз признавали только те психиатры, которые были большими советскими друзьями (платными или бесплатными). И которые после развала СССР от таких своих былых признаний открещивались, сваливая всю вину на советских деятелей, которые их нагло обманули. Тогда из-за использования карательной психиатрии (основу которой составляла «вялотекучка») у Кремля были очень серьезные проблемы на международной арене, в т.ч. даже с некоторыми крупными компартиями западных стран (например, с итальянской).

В СССР для психиатрических репрессий использовались два диагноза – паранойя и вялотекущая шизофрения. Об этом тогда в самиздате ходило «Пособие по психиатрии для инакомыслящих» ( http://antology.igrunov.ru/authors/bukovsky/psychiatr.html), написанное в лагере Владимиром Буковским и Семеном Глузманом – когда они отбывали наказание за антисоветчину. Но паранойя не обязательно влекла невменяемость – все зависело от совокупности всех обстоятельств дела. А в советской судебной психиатрии любая шизофрения, даже вялотекущая, сама по себе, независимо от других обстоятельств, всегда необходимо вела к признанию человека невменяемым. Точнее, при таком диагнозе судебные психиатры всегда давали заключение, что человек не способен понимать значение своих действий и руководить ими, а суд на этом основании признавал человека невменяемым – со всеми вытекающими последствиями.

Такой «вялотекущий» диагноз ставился тем, кого власть считала для себя наиболее опасными. И «вялотекучка» была основой советской карательной психиатрии. Солженицын называл это «советским вариантом газовых камер». Потому когда в 1989 г. советскую психиатрию вновь принимали во Всемирную психиатрическую ассоциацию наиболее остро стоял вопрос о недопустимости психиатрических репрессий прежде всего с использованием вялотекущей шизофрении. Что советскими и было торжественно обещано. Т.е. даже коммунистический Советский Союз на международной арене фактически признал, что вялотекущая шизофрения – диагноз не медицинский, а политический.

Связь Кремля, ГБ и психиатрии – общеизвестна во всем мире еще с застойных времен, отрицать ее – явный абсурд. И если суд обоснует любое свое решение явно абсурдными выводами, то такое его решение будет заведомо неправосудным – подпадающим под признаки ст. 305 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта. Кроме того, такой судебный акт будет вызывать серьезные сомнения во вменяемости судей, что согласно ст. 196 УПК РФ служит основанием к обязательному проведению судебно-психиатрической экспертизы для определения их психической полноценности.

Я не говорю, что обязательно подам в суд жалобу на ГБ, и не говорю, что не подам. Я просто обращаю внимание на такую возможность, которая является вполне законной и обоснованной.

По уже сложившейся традиции прокомментирую некоторые наиболее важные события общественно-политической жизни.

После полного и окончательного краха демократов на недавних выборах 18.09.2016 г. кремлевские журналисты сразу припомнили слова Чубайса, что приватизация – последний гвоздь в гроб коммунизма, и с большим удовлетворением говорили, что нынешние выборы действительно были последним гвоздем в гроб демократов. Наша демократическая оппозиция начала искать причины краха. Например, Георгий Сатаров и Алексей Мельников обсуждали это по Радио «Свобода» («Демократы проиграли. И что теперь?», 27.09. 2016 г., 19:05 – 20:00, http://www.svoboda.org/a/28016609.html). Хотя всем все и так ясно без всякого обсуждения.

Самая главная проблема всех наших демократов и их партий еще с перестроечных времен в том, что наше общество настолько безвольно, что не может потребовать от власти даже соблюдения ее собственных законов, гарантирующих права граждан. Идея демократии для такого общества является такой же утопией, как идея коммунизма для всего мира, о чем я писал еще в журнале «Континент» N 93 (июль – сентябрь 1997 г.). И потому вся эта демократическая утопия может держаться только на полном правовом беспределе власти против граждан, пик чего был в 90-е во времена «полной победы демократии», которую, по словам демократов, Путин потом убил. Отсюда и ненависть в народе к демократам такая, какой не было и к коммунистам в СССР.