Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Впрочем, здесь все легко может быть объяснено горячим стремлением Кремля постоянно добиваться того, чтобы возглавляемое им сумасшедшее государство все в мире считали если не демократическим, то хотя бы нормальным – с которым всем другим нормальным государствам можно иметь дело, что прежде всего выражается в заключении с ним международных договоров. Кремлевские начальники, власть которых может держаться только на полном правовом беспределе против своего безвольного общества, прекрасно понимают, что за государство они возглавляют. И чтобы руководить таким государством, у его лидеров должна быть особая психология, назвать которую нормальной можно только с очень большой натяжкой. Начальники в Кремле (и все подчиненные им начальники) как минимум на подсознательном уровне все это понимают. В психологических науках термином «профессиональная деформация» называют негативное изменение психологии личности в результате профессиональной деятельности. Есть старая армейская шутка: дай человеку лычки на погоны, а сволочью он и сам станет! Юмор может и казарменный, но что такое у нас профессиональная деформация, он иллюстрирует очень хорошо.

Поэтому с уверенностью можно утверждать, что в Кремле – разруха. И хотя канализация в кремлевских сортирах вряд ли протекает, но, как говаривал профессор Преображенский Филипп Филиппыч, разруха – в головах, а не в клозетах. Кремлевские начальники интуитивно понимают свою психологическую ущербность по сравнению с лидерами нормальных государств, власть в которых основана на официальных законах, а не на их нарушении – как у нас. И чтобы компенсировать свои комплексы в связи с «разрухой в головах», им крайне необходимо, чтобы западные демократические государства заключали с ними международные договоры – как с нормальными – в любых сферах международных отношений и по любым вопросам. Они стараются «пристроиться» к нормальным государствам, встать к ним в ряд в любых делах – от борьбы с международным терроризмом до общих гуманитарных проблем.

То же самое в принципе было и в СССР в застойные времена. Известно, что после подписания Хельсинских соглашений 1975 года Брежнев сказал, что теперь можно и умирать спокойно. Действительно, эти соглашения официально юридически узаконили советскую оккупацию Восточной Европы взамен на советские обязательства в области прав человека. Тем самым Запад признал Советский Союз респектабельным государством и надежным партнером, в т.ч. и в деле защиты прав человека (!), что открывало широкие возможности для наращивания советской экспансии в Европе Западной, да и во всем мире. При этом выполнять свои обязательства в области прав человека Кремль изначально не собирался и не выполнял. А лидеры западных государств все это проглотили и на аресты диссидентов в СССР особо не реагировали, ограничиваясь лишь выражением «беспокойства» да «озабоченности», несмотря на довольно сильный резонанс в западных СМИ.

И вполне понятна реакция Кремля на «Акт Магницкого». Конечно, любому государству мало приятного, когда из-за беззаконий его должностных лиц высший законодательный орган другого государства принимает закон, на основании которого составляется и для всеобщего сведения официально публикуется список таких его лиц. Но для кремлевского начальства с их «разрухой» такая акция США – очень болезненный удар по их самолюбию и претензиям на «нормальность». И хотя у нас даже оппозиционные СМИ про Список Магницкого скептически говорили, что весь пар ушел в свисток: в Списке только небольшие начальники – а шуму было сколько!!! Но в Кремле явно так не считают, потому его резко негативная реакция на эти Акт и Список чисто психологически вполне объяснима.

Особую роль играют взаимоотношения Кремля с Советом Европы. Я уже неоднократно подчеркивал, что членство в Совете Европы – это как выданная государству справка с печатью, официально юридически подтверждающая, что данное государство является демократическим в полном объеме, то есть полностью соответствует общепринятым основным европейским и мировым стандартам правового демократического государства. Приняв это государство в свои полноправные члены, Совет Европы признал его не только нормальным, но и полностью демократическим – т.е. полностью соответствующим всем основным критериям правового демократического государства.

Другие государства и международные организации, признающие Россию страной демократической, в том числе и Совет Европы, не очень интересует вопрос о неотвратимости уголовной ответственности чиновников даже за тяжкие должностные преступления – не интересно им, есть ли в России юридические гарантии прав человека или нет. Наша демократическая пресса тоже обычно эту тему лихо обходит стороной. Даже вопрос такой: почему нет ответственности? – почти никогда не ставится. Иначе от всей нашей демократической мифологии не останется камня на камне.