Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Конечно, идеология воинствующего великопольского шовинизма, копирование почти без изменений буржуазно-помещичьей платформы Пилсудского — фашиствующего диктатора довоенной Польши — не могли, по крайней мере на первых порах, обеспечить КНП сколько-нибудь массовой социальной базы даже в среде антисоциалистической оппозиции. «Мы отвергаем программу эволюции, — как бы в пику КОС — КОР заявлял «вождь» КНП Л. Мочульский [41],— ибо не хотим никаких преобразований существующей системы с сохранением её основополагающих структур, а стремимся к разрушению самих этих структур. Различные формы вооружённой борьбы могут оказаться самым успешным и необходимым методом».

Подобная лобовая платформа тем более не могла рассчитывать на отклик в трудовой среде. Но такая задача и не ставилась.

Истинный смысл появления КНП на горизонте польской контрреволюции можно понять, если вспомнить, что подготовленный в Вашингтоне сценарий был двухвариантным . И в каждом из этих вариантов «конфедератам» была уготована своя роль.

Возьмём первый вариант. В случае успешного осуществления планов дестабилизации польского социалистического государства методом «тихой» контрреволюции, главным рычагом которой был КОС — КОР, «Конфедерация независимой Польши» должна была стать не конкурентом КОС — КОР, а своеобразной «группой давления» на весь антисоциалистический фронт с крайне правого фланга. Как справедливо заметила «Жолнеж вольности» 8 января 1982 г., именно в этих целях «было решено создать квазиконкурентную КОС — КОР — крайне националистическую и антисоциалистическую организацию, которая активизировала бы контрреволюционные силы».

Появление подобного «правого фланга» должно было сплотить и подтолкнуть под крышу «широкой плюралистической, либеральной» программы коровцев колеблющиеся, нерешительные общественные группы в стане антисоциалистической оппозиции. Прямая полярность программ КОС — КОР и КНП — либерализм и реформизм против фашиствующей пилсудчины — предрешала выбор этих группировок в пользу коскоровцев. Именно поэтому «конфедератам» предписывалось скрытно внедряться в другие антисоциалистические группировки.

Совершенно иная роль предназначалась КНП в том случае, если ход событий с неизбежностью потребует обращения ко второму варианту, заложенному в «плане Бжезинского», — открытому насильственному вооружённому путчу. В этих обстоятельствах именно «конфедераты» превращаются в основной рычаг переворота. Вот в чем, пожалуй, самая важная причина создания в канун вступления «операции Полония» в решающую фазу этой, построенной на началах железной дисциплины, военизированной организации. КНП с самого начала строилась по образцу тех подпольных вооружённых антисоциалистических групп, которые действовали на территории Польши в первые годы народной власти; поэтому она была таким формированием, которое в случае необходимости можно было мгновенно превратить в хорошо вооружённые и обученные штурмовые отряды.

Своё основное внимание, как мы увидим дальше, «конфедераты» сосредоточили на той неустойчивой части молодёжи, которую можно было сравнительно быстро при необходимости «взять под ружье», оставив рабочий класс и интеллигенцию как материал, более пригодный для целей «ползучей» контрреволюции, в основном на попечении своего «визави» — КОС — КОР.

Так что считать «Конфедерацию независимой Польши» с её «старомодной» идеологией и лобовыми методами действий лишь инородным образованием, как подчас представляется дело не только на Западе, но и в некоторых польских кругах, было бы глубоко ошибочным.

При всем отличии тактических программ и способов контрреволюционного действия «эволюционисты» из КОС — КОР и сторонники методов «железной руки» из «Конфедерации» в борьбе с социализмом вполне уживались друг с другом, олицетворяя два разных пути достижения одной цели . Каждая из них делала своё дело, для каждой из них планировался и свой «звёздный час».

«Конфедерация», стало быть, оказалась последним, но достаточно важным элементом разветвлённого контрреволюционного подпольного механизма, сформировавшегося в Польше к 1980 г. Он не представлял собой конгломерата автономных группировок и кружков, спонтанно возникших на «волне народного недовольства», а был, как мы видим, целенаправленно и тщательно сконструирован по довольно строгой иерархической централизованной схеме. К середине 1980 г. в Польше насчитывалось около 40 таких группировок со своими филиалами и отделениями во всех или в большинстве воеводств страны. Почти все они действовали, не особенно утруждая себя конспирацией, на глазах у властей. С одной стороны, их бережно охранял «финансовый полицейский» — западные кредиты, размеры которых строго соизмерялись с уровнем «соблюдения прав человека» [42], а с другой — совершенно неоправданная снисходительность прежнего политического руководства страны, не осознававшего всей опасности создавшейся ситуации. Деятельность антисоциалистических группировок оно расценивало больше как фрондёрство мелких и разобщённых диссидентствующих группок [43].