Максим Черкас - #LiteraNova. Сборник

– Когда ты приведешь сюда эту свою секретаршу, я тоже ничего не скажу, – ответил я.

– Как можно сравнивать? Она – не секретарша.

А мама сказала, что ничего страшного не случилось. Что мы отведем Лизаньку обратно, в метро. И сообщим какому-нибудь обществу по защите бездомных. И что мы все еще друг друга очень любим. Просто папу мы будем видеть немножко реже. Папа согласился и сказал, что я – молодец, что людям надо помогать и что любовь – это самое главное. С тех пор папа стал Родителем 1, а мама – Родителем 2. Так мне было проще усваивать официальную информацию, исходящую от них.

Я вдруг понял: ни за что не позволю увести Лизаньку обратно. Ведь главное в этой жизни – любовь к ближнему. И еще – что слишком рано я не умру. Я же не гений и не святой какой-нибудь. Это их Туда собирают гроздьями. Без хорошей компании Там, наверное, скучно. Я сказал об этом Лизаньке. Она кивнула. Я спросил у Лизаньки, почему она все время молчит. А она мне – что-то про Ганди. Только я не понял, причем здесь Ганди.

Вечером Родитель 1 отвел Лизаньку обратно в метро, а утром мы с ней уже играли в шахматы в моей комнате. Судя по всему, Лизанька никогда не играла в шахматы раньше. Я подумал, что должен отдать свою кровать страждущему, и уложил ее спать. Оказалось, что Лиза храпит. Родитель 2 услышала и закатила скандал. А я на это ответил, что раз Родитель 1 все равно с нами жить не будет, я могу спать в его кабинете. А ближним надо помогать. Дедушка посмотрел на все это и ушел в свой угол. Через полчаса он вышел в коридор с охотничьим ружьем.

– Деда, ты куда? – спросил я.

– На войну, – ответил дед.

– На какую войну?

– Буду защищать братьев-славян от русских сепаратистов.

Родитель 2 позвонила Родителю 1 и нажаловалась на меня, на деда и на Лизаньку. А я сказал, что прыгну с крыши, если Лизаньку у меня заберут. Родитель 2 зачем-то впала в истерику и заявила: «Она съела Карамельку». «Чушь собачья, – ответил я. – Эта милая женщина – вегетарианка».

На самом деле, я не был так в этом уверен. Наша собака – такса Карамелька – по зодиаку Водолей, поэтому у нее мания величия. Никогда ничего прямо не скажет. А думает о тебе всякое. Иногда от невыразимого восторга писает в тапки, но все же настоящего зла никому не делает. И если Лизанька ее съела, это очень печально.

Родитель 1 приехал незамедлительно и тоже возмущался гибелью Карамельки. А Родитель 2 сказал Родителю 1, что если он не предпримет каких-либо мер, то меня больше никогда не увидит. И даже никаких денег нам от Родителя 1 не надо. Мы сами будем хорошо жить. А я в это время сидел и подсчитывал, сколько раз в день в среднем человек говорит неправду. Лично я – восемнадцать раз.

Лизаньку отправили в метро. А я весь следующий день раскачивался из стороны в сторону и шептал разные неприличные слова.

– Почему ты так тихо говоришь? – спросил дед.

– Потому что жизнь слишком громкая, деда.

Дед погладил меня по голове и стал кому-то звонить. А Родитель 2 привела мне доктора. Мамин доктор посмотрел на меня и решил, что я странный, потому что аутист. Я спорить с ним не стал. Зачем обижать человека? Он нормальный парень, просто нервный. Родитель 1 порывался уйти к секретарше, но все не решался. А я дождался, когда оба Родителя начали делить имущество, и убежал на улицу.

Однажды я видел, как Лизанька мылась в фонтане на Малой Садовой. Никогда это не сотрется из моей памяти. Но теперь я понял. Мы прячемся в наших тесных уродливых норках от страшного мира за окном. А для Лизаньки весь мир был домом. С этой мыслью я нашел ее все там же, в вестибюле метро, и присел рядом. Я сказал:

– Лизанька, когда я вырасту, я стану предателем, как мой папа. И буду ходить по магазинам, как моя мама.

– Ганди молчал по субботам, – ответила она.

В этой жизни я всегда чувствовал что-то подозрительное, поэтому в десять лет начал разговаривать с камнем. Я нашел его во дворе под скамейкой, нарисовал ему глаза и рот и назвал его Томми. Только Лизанька была лучше. Она иногда прерывала мой монолог. Но вот причем здесь Ганди?

Когда мы с Лизой вернулись домой, на лестничной площадке стояла незнакомая женщина. Звали ее тетя Лена. Она была очень похожа на Родителя 2, но только моложе.

– Вы пришли за папой? – спросил я. И она кивнула.

– Вероятно, я им не родной. Меня взяли из детдома, куда и вернут в скором времени, – объяснил я, и Лизанька кивнула. Я предложил тете Лене сесть с нами на ступеньку. Мне кажется, она никогда не сидела на ступеньках раньше.